Архив Василия Демешкина. Часть 39.

Повестка дня совещания:

1. Доклад о поездке в Москву товарища Пятакина Александра Васильевича.

2. Перспективы на будущее.

3. Разное.

По первому вопросу поездки в Москву товарищ Пятакин Александр Васильевич обрисовал так: «Наша комиссия в лице членов заводоуправления: меня, Голубева Сергея Ивановича, бухгалтера Гусева Козьмы Максимовича и кассира Демешкина Василия Дмитриевича – сделала поездку в Москву на наш Московский Склад, куда нашим заводом отправлялась наработанная посуда, которая там отгружалась вагонами и гужевым транспортом. Поездка производилась, кроме своего склада, на все водочные и пивоваренные заводы, так как финансовое положение, доставшееся в наследство от заводчика Голубева Сергея Ивановича, сидящего здесь, у нашего стекольного завода очень плачевное. Даже можно сказать – плохое, так как прошло уже 10 месяцев Советской власти, а мы ещё плетёмся в хвосте в получении денежных средств за отправленную посуду. Я вот говорю, а, наверно, в душе у нашего дорогого Голубева Сергея Ивановича гуляет ненависть: отобрали завод со всем капиталом, с посудой и продуктами, и всем остальным – чего вам ещё нужно? Но дело здесь другое. Я буду говорить очень твёрдо и правильно. Вам бы, товарищ Голубев Сергей Иванович, необходимо записывать то, что будет вас интересовать, возражать мне – за десять месяцев нашей с вами работы много имеется недостатков и промахов, мы ещё, как говорится, пожинаем плоды, насеянные вами. Но денежные средства от нашего Московского Склада ещё поступают не полностью, что нас и заставило создать такую комиссию, делегацию для поездки в Москву на склад и водочные и пивоваренные заводы совместно с бывшим владельцем Голубевым Сергеем Ивановичем, чтобы познакомить комиссию с покупателями нашей продукции, а также для выявления наших расчётов, завод с заводом.

И что же получилось на деле в налаживании нашей работы? Нам ставили везде тормоз – в лице бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, который оказался мошенником, даже хуже назвать – от нашего бывшего заводчика Голубева Сергея Ивановича с большим авторитетом продавал и отпускал нашу продукцию на водочные и пивоваренные заводы, как свою наработанную. Какое он имел в настоящее время право? По приезде на Московский Склад через два-три дня мы его с работы сняли и передали её временно новому заведующему Фоменкову Ивану Ивановичу – до окончательной сдачи всего склада. Хотя я и не имел большого права это делать без согласия вас, но я решил это сделать временно без вашего на то утверждения и согласия.

Я далее буду говорить всё о его проделках, какую он имел отчётность у нашего бывшего заводчика Голубева Сергея Ивановича. Отразить пока не удалось все документы и книги, они были нами опечатаны, и допуск к ним был прекращён до нашего отъезда. Там остался бухгалтер Гусев Козьма Максимович, который решит, чего оставить, а чего вернуть ему обратно. Но это я попрошу нашего члена Коллегии заводоуправления Голубева Сергея Ивановича – пусть он ответит на моё замечание, была ли когда-нибудь у него комиссия по снятию остатков, так как Московский Склад так захламлён, что трудно снять все остатки посуды.

Относительно нового заведующего Московским Складом Фоменкова Ивана Ивановича, который был до этого рабочим склада и временно его принял, - он уже стал привыкать к делу, стал принимать посуду и вновь отгружать вагонами и подводами. Отпускает строго по установленному нами отпуску, только по накладным и пропускам. Без пропуска ни одной подводы не выпускалось. В конце дня уже имеется вся картина: что отправлено и к кому, и даже можно вести учёт остатка за каждое число. Но товарищ Васильев Сергей Иванович этого не делал, а даже отпускал на подводах посуду без накладных, имея какое-то доверие самих возчиков, которые сами говорят, сколько нагружено на подводу и какая там посуда. Это в корне, я считаю, неправильно, такая политика товарища Васильева Сергея Ивановича поставила нас в неловкое положение с выверкой расчётов с водочными и пивоваренными заводами. Ни на одном из них, куда мы делали поездки, даже с участием нашего дорогого Голубева Сергея Ивановича, вот здесь сидящего, как видите, и хлопающего своими двойными глазами, - порядка не было. С таким ведением отчётности у меня будет вопрос к самому товарищу Голубеву, он пускай ответит после моего доклада: составляли ли акты на недостачу и бой, когда он был на стекольном заводе владельцем? В старом архиве у Васильева Сергея Ивановича, оставленном и опечатанном, ничего не обнаружено.

Если же будет обнаружено после того, как он окончательно сдавал Московский Склад, - я дал задание нашему бухгалтеру Гусеву Козьме Максимовичу изъять и доставить сюда все его бумаги и книгу, а новому заведующему Московским Складом Фоменкову Ивану Ивановичу завести новые книги как на отпуск, и на ведение расчётов, и выписывать согласно счета. Я лично от себя уже дал ему разрешение подыскать на месте счётного работника, который бы вёл аккуратно все дела на складе. На первое время можно подумать, что будет трудно, но потом дело наладится. А теперь я скажу одно: когда мы делали поездки на все водочные и пивоваренные заводы, везде обнаруживалось, что были составлены фиктивные, незаконные акты о недостаче и бое, но имелись они только на тех водочных и пивоваренных заводах, а на Московском Складе у Васильева Сергея Ивановича этих актов не обнаружено. Вот там, в настоящее время, остался наш бухгалтер Гусев Козьма Максимович, который сличает все записи с книгами Московского Склада, с выпиской нашего Судогодского стекольного завода: что ему отправлено и что он отпускал со склада. И уже в последний день нашего пребывания там, в Москве, наш новый заведующий Московским Складом Фоменков Иван Иванович заявил, что имеется какая-то старая посуда в закромах, которую никуда не отправляли, а он её не принимал, и спрашивал, что с ней делать. Также имеется много бутылок, разбитых после весеннего времени, и много битой посуды, которую трудно учесть. Я по данному на это заявлению сказал нашему бухгалтеру Гусеву Козьме Максимовичу: когда вы будете окончательно подписывать акт о передаче, то если какие будут суждения у Васильева Сергея Ивановича, и он будет доказывать что-то по окончании этой процессии, – то я выеду туда и обследую всю картину, когда будет телеграмма от самого товарища Гусева Козьмы Максимовича. А теперь, с новым порядком отпуска посуды, всё-таки положение с деньгами будет налажено, но так как в Москву будем выезжать чаще, бывать на Московском Складе тоже надо будет каждый месяц.

А теперь относительно нашего Судогодского стекольного завода. Как мы будем в дальнейшем вести работу, сейчас говорить ещё рано. В Москве имеются слухи, что все стекольные заводы будут передавать в Губсовнархозы, так как, по всей вероятности, нас возьмёт в своё ведение Владимирской Губсовнархоз. Тогда будет работа налажена тем, что всё сырьё будут отпускать по нарядам, спущенным на стекольные заводы. А у нас основное сырьё – сульфат, сода, глина, кирпич и другие материалы, и наша посуда будет отпускаться по распоряжению Владимирского Губсовнархоза, и деньги за посуду будет получать опять же он, Владимирский Губсовнархоз. А мы, в свою очередь, уже не будем делать поездки в Москву: в самом Владимирском Губсовнархозе будет организована стекольная секция, где уже будет особый штат, а мы будем отгружать нашу посуду только по нарядам той же Стекольной секции. На первое время будет очень трудно, по всей вероятности. Через два или три месяца будет уже создана правительственная комиссия, которая обязана будет принять наш Судогодский стекольный завод и нашу наработанную посуду, и возьмёт их на учёт, и тогда будем давать наряды на продажу нашей продукции. Вообще, нам нужно быть готовым к будущей хорошей жизни, если будет наша Советская власть. Я слыхал в Москве о том, что вот на днях было выступление нашего вождя, товарища Ленина Владимира Ильича, который так красиво и хорошо говорил о будущем. Вот, товарищи, здесь сидящие! Я, кажется, почти всё рассказал. Может быть, ещё придётся говорить, а сейчас я попрошу ответить - у меня уже имеется несколько вопросов к товарищу Голубеву Сергею Ивановичу, в порядке нашего маленького совещания. Итак, товарищ Голубев Сергей Иванович, вы, наверно, не забыли, что я говорил в своём докладе. Я могу повторить, этот вопрос таков: составлялися ли акты о недостаче и бое, когда вы были владельцем нашего Судогодского стекольного завода? В старом архиве, у вас оставленном Васильевым Сергеем Ивановичем, ничего не обнаружено. Второй вопрос: какую ответственность имел перед вами о продаже и отпуске со склада ваш честный доверенный, как он себя именует, - Васильев Сергей Иванович? Третий вопрос: была ли когда-нибудь у него комиссия по снятию остатков на складе? Теперь, товарищ Голубев Сергей Иванович, не торопитесь, говорите понятнее, чтобы было ясно каждому здесь сидящему».

И товарищ Голубев Сергей Иванович встал и стал докладывать: «Товарищ Васильев Сергей Иванович у меня работал очень честно и аккуратно. Никакой бухгалтерской отчётности не представлял, а только вёл все торговые книги, которые я лично при поездках в Москву просматривал. Ничего плохого я не замечал, он очень аккуратно переводил все деньги за посуду. Относительно его плохого поведения за последнее время – я не могу понять, как он на это пошёл, я с ним вёл беседу по этому поводу, он мне сказал, что за последнее время работать стало очень трудно одному, потому что почти ежедневно бывает очень много подвод на складе, а в то же время нужно выписать накладную и счёт за отправленную посуду, не хватает даже времени на это. Бывали даже случаи, что вреди отгруженной посуды со стекольного завода, которая приходила в вагоне, бывает недостача и бой. Я на это указывал заведующему посудным складом Судогодского стекольного завода Андрееву Василию Яковлевичу, даже писал письмо, спрашивал, кто кладчики той посуды - Бобров Степан Егорович, Морозов Ион Фёдорович, Погарский Фёдор Львович. А теперь скажу относительно того, составлялися ли акты на недостачу и бой. Я скажу в оправдание товарища Васильева Сергея Ивановича. Чистосердечно скажу: никаких актов на недостачу и бой не составляли, так как посуда отправлялася на Московский Склад Васильеву Сергею Ивановичу только годная, и она перед тем, как грузилась в вагон, была на станции Храповицкой II рассортирована между кладчиками. Я могу привести пример: вся посуда, которую упаковывал очень хороший кладчик Чиркунов Иван Прокофьевич, грузилась там, и никакой недостачи не было, а также и боя. Я лично ручался, и те водочные заводы, кому она отправлялась, никаких претензий к нам не предъявляли. В отношении остальных упаковщиков, как то: Боброва Степана Егоровича и Морозова Иона Фёдоровича, Погарского Фёдора Львовича и частично Краснова Василия Ивановича, Исаева Степана Панкратовича – те частично клали ту посуду, что была брачная, которую тоже грузили на Московский Склад Васильеву Сергею Ивановичу. Та посуда, она была лишняя, за неё рабочему, который её наработал, платили не полностью и сбывали её как годную, от чего я имел прибыль. К товарищу Васильеву Сергею Ивановичу ничего не предъявлял, если он сумеет её сбыть.

Я ещё отвечу на вопрос о том, была ли когда-нибудь комиссия по снятию остатков на Московском Складе у Васильева Сергея Ивановича в бытность его заведующим Московским Складом. Никаких комиссий о снятии остатков никогда не было, мы не находили в то время нужным, так как товарищ Васильев Сергей Иванович вёл торговые книги, где было всё ясно».

Товарищ Пятакин Александр Васильевич спросил Голубева Сергея Ивановича: «Как Вы, закончили, или же будете ещё говорить?» Товарищ Голубев Сергей Иванович на это сказал: «Пока закончил, но если будут ещё вопросы, то постараюсь ответить». Товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал: «Тогда у меня будет вопрос таков. Товарищ Голубев Сергей Иванович, скажите, как вы сейчас расцениваете то положение, и какую вы даёте оценку поведению товарища Васильева Сергея Ивановича? Мы с вами вот какие-нибудь две недели назад делали поездки по Москве на водочные заводы, куда отправляли посуду. Мне кажется, мы с вами побывали на трёх водочных заводах, какая картина была там в расчетах, чья была вина этому безобразию?»

Товарищ Голубев Сергей Иванович встал и стал опять оправдывать товарища Васильева Сергея Ивановича, который очень загружен работой: «Может быть, он написал акт о недостаче не умышленно, а по своей халатности, так как недостача всё же была у кладчика Боброва Степана Егоровича и Морозова Иона Фёдоровича, и Погарского Фёдора Львовича, которым много было дано предупреждений, и они дали гарантию, что этого более не будет, что они работать будут честно и аккуратно. Я пока закончил, больше ничего сказать не могу. Может, ещё какие будут вопросы».

«Ну всё, товарищи, здесь сидящие, - встал наш Пятакин Александр Васильевич, - смотрите, я буду говорить уже по существу всех вопросов, вот как наш дорогой Голубев Сергей Иванович защищает и выгораживает нашего мошенника Васильева Сергея Ивановича. Я скажу здесь прямо в глаза ему: когда я был в Москве на квартире с товарищем Демешкиным Василием Дмитриевичем, который может сейчас подтвердить здесь, - был такой разговор. Нам рассказывала наша хозяйка, у которой мы помещались на квартире, что приходила на Московский Склад жена бывшего заведующего Московским Складом Васильева Полина Михайловна, очень сильно плакала и кричала: «Недолго вам здесь управлять и наводить свои порядки на складе, вот скоро перевернётся ваша советская власть, опять будет хозяин Голубев Сергей Иванович, тогда он сядет на шею этому чёрному Пятакину Александру Васильевичу! Он очень много забрал власти, придирается к каждой малости!» А наша хозяйка её спросила: «А почему ты знаешь, что Советская власть падёт, кто тебе говорил?» А она в слезах сказала: «Мой Серёжа, то есть Васильев Сергей Иванович, вёл такие разговоры с Голубевым Сергеем Ивановичем, он сказал так - потерпите немного, скоро я опять буду заводчиком, тогда я докажу им, где раки зимуют, по-другому заговорят...»

Вот, товарищи, здесь сидящие, слыхали, чего ждёт наш дорогой Голубев Сергей Иванович? Слушайте – коллега ждёт переворота. Жди, наверно, не дождёшься его! Последние дни отживаешь как член коллегии заводоуправления. Передадим стекольный завод в ведение нашего Губсовнархоза, нас всех разгонят, я пойду в заводской комитет в председатели, а вас не знаю, куда денут. Может быть, будешь ждать переворота, поработаешь каким-нибудь писарьком, но не ответственным. Ну, товарищ Кирсанов Георгий Дмитриевич останется опять техноруком, а товарищ Егоров Михаил Семёнович найдёт какую-нибудь должность, их много у нас требуется.

Да, товарищи, сидящие здесь, подумайте, что будет завтра. Вы, наверное, не знаете, - а вот Голубев Сергей Иванович уже знает, что власть Советская падёт! Товарищ Голубев Сергей Иванович, вы где живёте, в Советской России? Или же сбежали за границу, как убежал наш сосед, помещик Храповицкий Владимир Семёнович и другие такие, наподобие его, вроде Голубева Петра Козьмича? Вот они все думали, и сейчас всё ещё думают, что Советская власть не скоро падёт, а когда она падёт, - то они все обратно приедут на своё тёпленькое местечко! А вы, Голубев Сергей Иванович, здесь, среди рабочих живёте, думаете: «Скорее бы опять пришло то старое время, и я опять буду князьком-заводчиком!» Да, многое нужно бы сказать, да пока ещё рано, как бы не наговорить лишнего на свою голову. Но мы ещё поговорим в следующий раз на нашем общем собрании, когда я приеду из Москвы после окончательной сдачи склада новому заведующему Московским Складом Фоменкову Ивану Ивановичу. Вот, товарищ Голубев Сергей Иванович, вам ещё удаётся защитить своего бывшего служащего Васильева Сергея Ивановича - и себя поставить в неловкое положение. Я буду ждать вестей из Москвы.

А теперь по второму вопросу. Товарищ Кирсанов Георгий Дмитриевич, как у нас здесь порядки на стекольном заводе, долго ли ещё будем тянуть наш стекольный завод? Какие недостатки, скажите, как вы думаете, с ремонтом ванных печей? Есть у нас брус, кирпич, и какое же количество? Если же не хватит, то скоро нам дадут наряд во Владимирском Губсовнархозе.

Ну, товарищи, пока всё, сегодня дадут деньги, опять будет праздник.

Вот, товарищи, на днях жду телеграмму от бухгалтера Гусева Козьмы Максимовича о результате проверки, про которую я уже докладывал, а получивши её, я срочно выеду туда, и сделаю это до приезда правительственной комиссии для приёма нашего Судогодского стекольного завода. А по приезде оттуда соберём опять узкое заседание, а потом общее заводское рабочее собрание, где поставим уже вопрос о заводе и его деятельности и существовании. Тогда вопрос поставим и о товарище Васильеве Сергее Ивановиче.

Когда я был в Москве, я слыхал, что скоро будут организовывать продотряды из нашей молодёжи, из рабочих, более уже взрослых, кому 19-20 лет, и будут их отправлять в Украину для отбора у местного населения хлеба, который они дадут для нас, и нам сейчас необходимо быть готовыми к этому времени. Хотя Советская власть пока ещё существует, но она окружена бандами. Махно-Петлюра и другие старые генералы, как Врангель-Деникин, которым она, как бельмо на глазу. Они стараются подавить её любыми способами, организуя мобилизацию ещё тёмных казачьих полков, эскадронов и других видов войск, имея обученных командиров. А у нас ещё таких лиц, кои умеют руководить массами, Советская армия не имеет, хотя комплектуют из числа тех новобранцев, которые должны будут идти на призыв. Будет отборка из числа тех, которые окончили 7-8 классов школы, будут создавать полковые школы для обучения советских командиров, уже из числа молодого поколения».

Так узкое совещание было окончено, особые важные вопросы были решены, стеклозавод продолжал работать.

«Но прежде, чем закрыть наше узкое совещание, я бы попросил нашего члена коллегии заводоуправления товарища Голубева Сергея Ивановича всё-таки высказаться по моему докладу, где я критиковал его и его поведение в Москве. Прошу, товарищ Голубев, пару слов. Только прошу не торопиться, говорить ясно».

И товарищ Голубев Сергей Иванович встал и стал говорить о всех тех репликах, где его поставили в такое неудобное положение. Из слов его можно понять, что товарищ Пятакин Александр Васильевич много говорил и лил грязь на него. «Я скажу о товарище Васильеве Сергее Ивановиче, о положении власти, о работе, вообще обо всём. Относительно того, что я будто говорил с Васильевым Сергеем Ивановичем о перевороте Советской власти, - разговор хотя и был, но в другом смысле. На те слова, что Васильева Полина Михайловна, ругала товарища Пятакина Александра Васильевича, я только одно скажу: что она нервная женщина и много наговорила зря, пребывая в таком возбуждённом настроении, что не могла справиться со своими нервами. Я её это не хвалю, я постараюсь эту вину загладить. Я им напишу обоим кратенькое письмо и буду ругать за нетактичное поведение. Ходить по Московскому Складу и говорить всякую чепуху... Положим, с товарищем Васильевым Сергеем Ивановичем можно урегулировать на месте, может, он плохого не сделал, только его халатность в работе. В отношении недостачи посуды – её по его товарным книгам не должно быть, за исключением боя, которого много, так как таковой не списывался, никогда не было надобности на то.

Товарищ Пятакин Александр Васильевич упомянул о старой посуде, которая уже лежит там несколько лет. Она никуда не продавалась, как неходовой товар, и её, по моему мнению, необходимо использовать на бой или же продать под масло, краски лак или керосин.

Товарищ Пятакин Александр Васильевич обвинил меня, будто я жду переворота нашей Советской власти. Это в корне неправильно, несправедливо: я мог с первых дней падения самодержавия уехать за границу, но я этого не сделал, потому что я никогда вреда рабочим не делал, а только всё же старался оживить их. Если я мало платил зарплату рабочему, то я много делал привилегий ему же, предоставляя бесплатную квартиру с хорошим отоплением, давал хороших дров со склада, даже специально для этого работал возчик дров Козлов Нефёд, которому платил за провозку тоже я сам. Какая гигиена нужна была - баня топилась еженедельно в пятницу и субботу безо всякой оплаты. Также я представлял возможность отпуска в кредит под работу из нашей местной лавки и наших городских магазинов всех необходимых продуктов и товаров, даже давал желающим разрешение на выписку ордера в городские наши магазины, где имелись промтовары, как то: костюмы, ботинки, галоши, - вообще всё, что людям требовалось, и в достаточном же количестве.

Я никому не грозил с переворотом – эта выдумка Васильевой Полины Михайловны, которая не сообразила, что она говорила. Я в последнее время уже около года и более разрешил оплату по больничным листам тем рабочим, у кого произошёл несчастный случай на производстве, как то: порезы и другие виды травм. Ну, я более оправдываться не буду, разрешите кончить».

«А теперь дадим слово нашему техническому руководителю Кирсанову Георгию Дмитриевичу, который должен нам объяснить в отношении ремонта ванных печей и их дальнейшей работы».

И товарищ Кирсанов Георгий Дмитриевич говорит о ремонтах. «Мы не совсем подготовлены, нам нужен донный, стеновой брус и шамотный кирпич, а также рабочая сила каменщиков. Но в силу того, что продовольственный вопрос у нас стоит очень плохо, то я лично не так давно переговаривал с некоторыми каменщиками из деревни Загорье, которые, ссылаясь на очень плохое положение, всё-таки дали мне слово через неделю заглянуть, если будет требуемый материал - брус и кирпич. Всё внимание сейчас надо обратить на доставку бруса, хотя бы занять или взять заимообразно на уже закрытых стекольных заводах. Ну, я говорить пока закончу, на следующем совещании этот вопрос опять поставим тогда на обсуждение».

Товарищ Пятакин Александр Васильевич тогда сказал: «Ну, друзья-товарищи, здесь сидящие, играть мне с вами, как говорится, в белого бычка уже надоело. Я много говорил по обвинению товарища Голубева Сергея Ивановича, и у нас всё ещё получается, как в сказке про белого бычка: он опять оказался во всём прав. Ещё говорить дальше - опять будем его оправдывать. Пока всё».

И все стали покидать комнату, где мы заседали. И стали ждать известия из Москвы.

Василий Демешкин. Вступительное слово автора.

Василий Демешкин. 1. О постройке Судогодского Стекольного завода

Василий Демешкин. 2. Основная часть завода – гута

Василий Демешкин. 3. Как проходил процесс работы в гуте

Василий Демешкин. 4. Какой был отдых и какое было питание в отдыхе

Василий Демешкин. 5. Как сдавалась посуда на склад

Василий Демешкин. 6. Приём на работу

Василий Демешкин. 7. Отдел Сбыта Продукции. Куда и как она продавалась

Василий Демешкин. 8. Отдел Снабжения материалом, и откуда он доставлялся

Василий Демешкин. 9. Жилищное хозяйство на заводе

Василий Демешкин. 10. Снабжение рабочих завода продуктами питания