Архив Василия Демешкина. Часть 35.

Вот наступил день, когда делегация на тройке лошадей бывшего заводчика Голубева с хорошим кучером Фроловым Иваном Николаевичем выехала с завода во Владимир. Шикарной тройкой мы были доставлены на вокзал, а оттуда поездом - на Москву. Когда мы приехали в Москву, то нас член Коллегии заводоуправления Голубев Сергей Иванович доставил на трамвае на ту улицу, где помещался наш заведующий Московским складом Васильев Сергей Иванович, то есть его квартира. Но так как наша делегация состояла из четырёх лиц, и притом чуждых для самого Васильева Сергея Ивановича, - по-видимому, у него была какая-нибудь цель, или же мало помещение для всех, или же, может быть, какие-то секреты между ним и бывшим заводчиком Голубевым: нас троих – Пятакина Александра Васильевича, Гусева Козьму Максимовича и Демешкина Василия Дмитриевича – поместили на квартиры, где помещались служащие Московского склада. Гусева Козьму Максимовича поместили отдельно на другую квартиру, какие там были беседы – неизвестно. Нас же – Пятакина Александра Васильевича и меня, Демешкина Василия Дмитриевича, – поместили к работнице, муж которой погиб во время совершения Октябрьской Революции. В первые дни он был членом подпольного комитета и передан был провокатором - кем, трудно было установить; наше предположение – мы думаем на Васильева Сергея Ивановича, но это только наше предположение, так как он работал на складе по выгрузке посуды, он всегда очень плохо жил с заведывающим Васильевым, который его даже хотел прогнать с работы за то, что он ему говорил в глаза всю правду и вёл такие же беседы с другими рабочими. Он знал все проделки Васильева Сергея Ивановича, как он отправлял вашу посуду на заводы; что он делал – это не прилично ему.

Она спросила нас: «Зачем вы сюда приехали в такое время, когда идёт такая неразбериха? Чего вы здесь думаете делать?» Мы ей пояснили, что приехали очень за большим делом, за деньгами за проданную посуду, так как у нас тоже имеются такие рабочие, которые хотят кушать. Она на это так ответила: «Да, совершенно это правда. Но всё-таки вам необходимо поставить вопрос о том, что Васильева Сергея Ивановича нужно немедленно отсюда гнать, так как он здесь заделался полным хозяином. Что он делает, вам это неизвестно. Если бы был жив мой муж Николай Григорьевич, то он бы вам много помог в этом, а сейчас я вам советую обратиться ещё к одному рабочему, он был друг моего мужа Николая Григорьевича, он кое-что знает, всю их процедуру».

Вот так нам пояснила хозяйка, когда нас поместили на квартиру. Мы так увлеклись этими разговорами, что уже было много времени, и мы захотели спать. Хозяйка нам постелила на кровати, а сама легла на кушетке, на диване.

Утром мы встали, нам уже приготовили завтрак. Мы покушали и отправились туда, где поместили нашего бухгалтера Гусева Козьму Максимовича. Он тоже уже встал и позавтракал, и у нас началась беседа на ту же тему – относительно заведующего Московским складом Васильева Сергея Ивановича. Та же хозяйка – тоже такого мнения о его проделках и махинациях, та же песня, чтобы его убрать как можно поскорее, и она сказала, что нужно здесь по-хорошему заняться этим делом. Но времени уже много, и мы втроём направились на трамвай, на квартиру Васильева Сергея Ивановича. Когда мы прибыли, там такие были разговоры – с чего же начать и куда направиться: первое – к Шустову, или ещё к кому. Их очень много, мелких бывших купцов-торговцев, а на складе мы после посмотрим – там всё, кажется, в порядке.

Но наше настроение было совсем другое. Как сказал Гусев Козьма Максимович, прежде чем нам ехать на заводы, необходимо сейчас же снять все остатки продукции, которая имеется на складе, по ассортиментам, и её стоимость, а также выверить все расчеты с покупателями. Это очень удивило обоих Сергеев Ивановичей – Васильева и Голубева, - которые не ожидали того, что им сказал бухгалтер Гусев Козьма Максимович. Васильев Сергей Иванович сказал, что у него не всё разнесено в лицевые счета покупателей, которым он отпускал за последнюю неделю, так как в эти дни очень было большое скопление подвод за посудой. «Я даже за вчерашний день не мог выписать накладные, а с них и счета. Придётся один день задержаться. Я сегодня всё оформлю, и тогда можно будет ехать. Я вам дам выписку, кто нам должен какую сумму». На это Гусев Козьма Максимович ответил так: «Вы можете выписывать накладные и счета, а мы в это время займёмся снятием всех остатков посуды». На это Васильев Сергей Иванович ответил: «Я так не согласен, я обязан присутствовать при снятии остатков, я вам не доверяю, я сам сниму остатки, если они мне нужны». Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал: «Вы что думаете, мы тёмные рабочие, забитые, ничего не понимаем, что вы хотите нам затуманить голову? Что у вас здесь творится на складе, кому вы отпускаете посуду? Пора уже запомнить, что власть стала наша, рабочая, а не вот этого бывшего владельца, Голубева Сергея Ивановича! Вы не смотрите на то, что он здесь, - он теперь мало имеет какого веса. Хотя он и член Коллегии заводоуправления, и заводского рабочего Комитета. Это наше большое упущение было, что мы не приехали ранее и не вскрыли то, что у вас творится! Вы нам не ставьте спицы в колесо, мы уже кое-что знаем про ваши проделки! Довольно принимать себя здесь владельцем склада. Я как член коллегии заводоуправления ставлю вопрос об отстранении от занимаемой должности заведующего складом Васильева Сергея Ивановича. Если будет возможно, завтра я буду ходатайствовать перед нашим Советским Правительством об аресте Васильева Сергея Ивановича как человека, занимающегося злоупотреблением. Сегодня же приступить к снятию остатков и передаче склада хотя бы временно рабочему Фоменкову Ивану Ивановичу. Вы подумайте сами, в чём здесь дело – ведь сам Васильев Сергей Иванович, какое он имел право отпускать посуду без накладных, нагружая её на подводы? Если мы сейчас сделаем поездки на те заводы, что же получится, как они заводы оприходовали ту посуду без накладных? Владелец своей посуды – и то это не сделает. Чего вы так смотрите на меня, коллега Голубев Сергей Иванович? Это не ваше такое, как бы выразиться, нетактичное поведение, а вы смотрите на это через двойные или золотые очки, думаете, что это всё пройдёт. Придётся, вероятно, здесь поработать немало дней, наладить работу, как положено. А по приезде на завод я постараюсь собрать общее собрание рабочих. Я буду говорить про ту подлость, какую сделал заведывающий Московским складом Васильев Сергей Иванович, а вы как бывший заводчик - допустили её. Это очень хорошо, что нам удалось кое-что узнать, а нам, товарищи Гусев Козьма Максимович и Демешкин Василий Дмитриевич, сейчас же необходимо ехать на склад и приступить к операции. Сергей Иванович Голубев, вы как член Коллегии заводоуправления допустили такого мошенника к таким важным операциям, отпускал посуду без накладных!»

Наш Сергей Иванович Голубев заморгал глазами и, заикаясь, начал говорить, обращаясь к заведующему складом Васильеву Сергею Ивановичу: «Как это получилось, что вы отправили и выпустили со склада те подводы с посудой?» На этот вопрос быстро ответил Васильев: «Подвод было много, и я всё записал в записную книжку. Я делал так часто, никаких недоразумений не было, всё было в порядке». На эту фразу серьёзно обратил большое и сугубое внимание наш член заводоуправления Пятакин Александр Васильевич, который опять прямо сказал: «Сегодня же сдайте склад товарищу Фоменкову Ивану Ивановичу и оформите все те операции, которые вы производили. И когда сдадите его, то и близко к складу не подходите! Ну, товарищи, всё, что я сказал. Двигаемся, время уже много. Сейчас же на склад! Все документы, находящиеся в складе, опечатать и создать комиссию из числа рабочих склада и представителя заводоуправления, но не Голубева Сергея Ивановича, а я, Пятакин Александр Васильевич, в течение одной недели здесь поживу и налажу ту самую работу совместно с товарищем Гусевым Козьмой Максимовичем. А в дальнейшем нам необходимо увеличить штат здесь, пригласить бухгалтера или же какого-нибудь конторщика, который должен отчитываться перед нами ежемесячно, а товарищу Гусеву Козьме Максимовичу – навещать Московский склад как можно чаще. А теперь, как я сказал вам, товарищи Гусев и Демешкин, вы займётесь с документами, которые имеются в конторе склада, а если не выписано, то немедленно нужно выписать, а завтра же необходимо выехать на те заводы, где имеется задолженность. Комиссия же должна приступить к снятию остатков, которые должны быть сняты в присутствии Васильева Сергея Ивановича. Итак, товарищи, за работу! Выезжаем!»

Когда мы приехали на склад, то там уже было очень много подвод за посудой. И вопрос стал уже очень нехороший: как же быть, какие принять меры – отпускать или не отпускать? Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич решил прямо, открыто сказал тем лицам, что отпуска не будет. Склад сейчас же опечатать, вход и выход запрещён – на сдачу новому временно заведывающему. Сколько это продлится? День или два.

И назначенная комиссия приступила к приёму и сдаче склада. Те и другие лица пришли к выводу, что необходимо сегодня же всё принять, и сдать все остатки, не считаясь со временем. И сама работа прошла очень хорошо, так как рабочие склада принимали активное участие, и склад был сдан Фоменкову Ивану Ивановичу, хотя и временно. «А документы пока запечатать на одну неделю, пока наша делегация делает поездки по тем заводам и выверит расчеты, и получает деньги. А за это время необходимо установить все расчёты и отправить домой товарищей Голубева Сергея Ивановича и Демешкина Василия Дмитриевича. Гусев Козьма Максимович и я останемся пока здесь для того, чтобы наладить ту работу с новым заведывающим Фоменковым Иваном Ивановичем. Вопрос ясный, завтра мы будем делать поездки».

И мы поехали на квартиру, где мы остановились. Когда прибыли туда, там уже было известно, что скоро будет новое начальство. Они, вероятно, не знали, что это начальство - мы. Не показывая вида, что это будет смена заведывающего складом Васильева Сергея Ивановича, мы начали вести переговоры о том, кого бы желали поставить на его место. «Наше мнение – нужно поставить того человека, который знаком с этим делом и имеет квартиру здесь, так как новому человеку нужна будет жилплощадь». Наша хозяйка прямо сказала: «Я бы предложила Ивана Ивановича Фоменкова». «Да, - мы сказали, - вы точно указали на него, это уже нам предложено товарищем Гусевым Козьмой Максимовичем, который находится у него на квартире. И мы уже дали распоряжение о сдаче дел товарищу Фоменкову, он уже принял сегодня весь склад. Теперь он вам непосредственный начальник, вы к нему обращайтеся со всякими вопросами о работе и другом, интересующем вас.

А завтра мы сделаем поездки на те заводы, куда отправляется посуда». Наша умная хозяйка сказала: «Да, за одну ночь делов можно много сделать, и он своё дело сделает, у него много знакомых, он с ними кое-что может сделать вам и в вашу пользу».

Товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал, что завтра мы сделаем поездку к Шустову, где имеется большая задолженность, и мы уже стали делать вид, что и нам необходимо отдохнуть, и хозяйка нам постелила. Мы заснули.

Наутро мы опять отправились на квартиру Фоменкова Ивана Ивановича, где помещался наш бухгалтер Козьма Максимович, который тоже уже успел позавтракать, и вел серьёзные переговоры насчёт будущей работы с Иваном Ивановичем, который очень беспокоился, что он не сработает на ней. Товарищ Пятакин Александр Васильевич своим громким голосом сказал: «Наша рабочая власть, и мы не должны пускать панику, а необходимо работать. Тебе сейчас будут помогать, возьми себе конторщика, который будет вести все счётные дела, только сам проверяй всё, никому не доверяй, люди бывают разные. Враг может находиться рядом, будь настойчив, и с рабочими будь вежлив, со склада отпускай строго, смотри очень не торопись, для нас всех дня хватит».

Ну, разговор разговором, а надо ехать к двоим Сергеям Ивановичам. Там, наверно, за эту ночь было много придумано к расчётам, и все неприятные для них разговоры они, наверно, продумали, и наверняка уже послали своих людей на те заводы, кому отправлялась посуда, чтобы предупредить о нашей к ним поездке, или уже он им сообщил ранее, чтобы они были готовы к нашему приёму. Но они ошибутся, мы одни не будем делать всё, что нас касается, а пригласим членов завкома, которые тоже такие же рабочие и должны и обязаны оказать нам помощь в деле проверки. Ну, меньше слов – больше дела. И мы поехали к Сергеям Ивановичам.

И когда мы туда явились, к ним на квартиру, с прибывшего трамвая, то мы поздоровались, как положено советскому гражданину. Наши оба Сергея Ивановича, как будто скрывая свой гнев, на нас выглядывали очень весело, на наш вопрос, что нам здесь задерживаться долго нельзя и нужно делать поездку к Шустову, Васильев Сергей Иванович сказал: «А почему именно туда, а не на другой завод, который находится недалеко, совсем близко? Мы можем там скоро сделать всё и в крайнем случае получить деньги. Давайте сделаем все поездки по всем заводам, а к Шустову к последнему, он находится далеко». Товарищ Пятакин Александр Васильевич так грозно посмотрел на Сергея Ивановича Васильева и сказал: «Вы ему ещё не успели известить о тех ваших проделках? Мы уже в курсе всего этого дела». Товарищ Васильев Сергей Иванович косо так посмотрел на товарища Пятакина Александра Васильевича и сказал: «Всё мутите воду и хотите меня поставить в неловкое положение, так это вам сделать не удастся, у меня всё в порядке!»

«Хорошо, - сказал Пятакин Александр Васильевич, - если так, и вы считаете себя честным человеком, сделайте выписку из его личного счёта, а мы посмотрим, когда была последняя отправка посуды». Товарищ Васильев Сергей Иванович сурово посмотрел на товарища Пятакина Александра Васильевича, пошёл к столу, где лежали книги всех покупателей, и открыл счёт Шустова и сделал выписку и подал товарищу Пятакину Александру Васильевичу. Он, очевидно, предполагал, что тот ничего не поймёт, а товарищ Пятакин Александр Васильевич передал ту выписку товарищу Гусеву Козьме Максимовичу: «Посмотри, когда была последняя запись?» Товарищ Гусев Козьма Максимович посмотрел и сказал: «15 марта 1918 года». Товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал: «Товарищ Васильев Сергей Иванович, а за 17-19 марта был отпуск? Почему-то не записано». И товарищ Васильев Сергей Иванович посмотрел сквозь своих бровей на товарища Пятакина Александра Васильевича и промолчал. «А почему вы знаете, что им отпущено, где у вас данные на это?» Товарищ Пятакин Александр Васильевич посмотрел на потолок и указал: «То стены и потолок имеют записи», - и подал обратно эту выписку. - «Дополните последнюю запись и давайте двигать, мы сюда приехали не в бирюльки играть! Товарищ Гусев, проверьте все накладные за 17-18-19 марта, кому ещё не выписано в лицевой счёт. Довольно моргать, а нужно иметь совесть, мне и моим вот этим другам очки трудно втереть, вы только можете их вставить ещё двойные! Вон Сергей Иванович Голубев, который, по-видимому, ждёт того старого времени, - пусть дожидается. А нам и нашему рабочему классу надо деньги. Давайте, собирайте, ведите куда-нибудь – но сегодня нужно отправить товарища Демешкина Василия Дмитриевича на стекольный завод с теми суммами, которые мы сможем получить там, - ведь ждут не двое, а целых 320 человек и более. Очень больших, не считая маленьких».

Мы поехали на первый попавшийся водочный завод, но картина там была неприятная для нас: выписка из счёта Московского Склада не сходилась со счётом водочного завода. Почему-то стали делать скидку на бой и брак, которую ранее не делали. «Какая же причина, товарищ Васильев Сергей Иванович, как понять?» – опять выступает наш грозный Пятакин Александр Васильевич. Своими чёрными глазами под нахмуренными бровями он посмотрел на всех здесь присутствующих и сказал: «Ну что, так будет на всех водочных и пивоваренных заводах?» Товарищ Васильев Сергей Иванович пожал плечами: «Может быть, будет. А если мы сделаем сейчас проверку – хотя бы несколько кулей, и посмотрим, будет ли брак и бой? Если же окажется и то, и другое – видно, делать нечего. Как вам такое предложение нравится? Если же нет, давайте приступим к анализу, и выделяйте комиссию. С нашей стороны мы в комиссию выдвигаем члена коллегии Заводоуправления Пятакина Александра Васильевича и бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, а от того завода вошли бы в комиссию член Завкома Моисеев Фёдор Петрович и заведующий производством Коненков Сергей Михайлович. И уж составьте акт анализа, возьмите хотя бы десять кулей и более, а так же и мы проверим те свободные кули, которые у вас имеются из-под посуды, которую вы получили от нашего Московского Склада с пометками».

Тот водочный завод, по-видимому попал впросак, чего он, очевидно, не ожидал. Когда уже приступили к проверке первых пяти кулей, которые были с этой комиссией выбраны, оказалось, что ни одной бутылки боя не было.

«А теперь относительно брака. Как ваши мнения, Фёдор Петрович и Сергей Михайлович? Есть ли здесь брак, или же нет?» Товарищи с того водочного завода ничего сказать о том, что есть брак, не могли. «Будем дальше распаковывать посуду, или нет?» - «Ну, давайте ещё пять кулей». Но и те оказались в том же положении.

«А теперь давайте посмотрим те кули, из которых вы выбрали посуду». Товарищ Пятакин Александр Васильевич стал отбирать те кули, которые были с пометкой «И.Ч.» - это значит «Иван Чиркунов», хороший кладчик. Когда вся эта процедура прошла, то комиссия пришла к выводу, что бой и брак был сделан умышленно, чтобы создать нехорошее обстоятельство. Товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал тогда: «Моё мнение – если вы не сделаете исправление, что вами сделана скидка на бой и брак, то мы вам более отпускать посуду не будем».

Заводоуправление очень забеспокоилось и стало искать виновника – кто это сделал, такую скидку, и по какому распоряжению. Вопрос очень важный, и в конце пришли к такому выводу, что здесь скидка сделана односторонняя, только на том водочном заводе, а на самом Московском Складе никакой скидки сделано не было. Это было сделано самим заведующим Московским Складом Васильевым Сергеем Ивановичем, чтобы затемнить и поставить наш стекольный завод в такое тяжёлое положение – согласно письму, где он указывал, что он ошибкой своей сделал, что послал посуду частично брачную, и в некоторых кулях был бой. Пятакин Александр Васильевич задал тогда вопрос: «Поясните чистосердечно, какая у вас была цель сделать такую пакость, и с какими бесстыжими глазами вы смотрите в лицо нашей делегации стекольного завода и комиссии водочного завода?»

Товарищ Васильев Сергей Иванович ответил в своё оправдание, что, наверное, ошибся, не тому водочному заводу написал, и это можно исправить.

«Итак, на этом водочном заводе у нас вопрос улажен. Относительно денег – это будет завтра. Задолженность можно погасить, хотя не полностью». И наша делегация делегация отправилась на другой водочный завод, и здесь хотя и были недостатки – но, видимо, или он не сумел сделать, или же другая причина, но тоже был составлен акт на бой и брачную посуду. Здесь нам тоже пришлось создать комиссию. С нашей стороны она была та же, а от того водочного завода – член завкома Матюшин Иван Сергеевич и заведующий посудным складом Махов Прокофий Сергеевич. Комиссия приступила к определению боя и брака, было вскрыто 8 кулей, в которых оказалось боя 35 штук и брак 25 штук; а на что ещё обращено было внимание большое – чья была кладка этой посуды. Часть её – «М.И.» - Морозов Иона, «Кр.В.» - Краснов Василий Иванович. «А теперь проверим кули порожние, которые были ранее выгружены». Метка та же, и частично попали ещё «И.Ч.» - Чиркунов Иван Прокофьевич. Раз вина наша, и тот же кладчик – в акте то было указано. И скидка была сделана. Вопрос относительно оплаты задолженности за продукцию тоже отложили до завтра, и поехали на третий водочный завод.

Там тоже была сделана скидка согласно письму бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича. На вопрос нашего члена комиссии заводоуправления Пятакина Александра Васильевича: «Так что, опять записать, что вы сделали ошибку, не тому водочному заводу написали?» - он ответил, что, по всей вероятности, письмо было написано ранее, когда действительно была такая продукция – с боем и браком. Товарищ Пятакин с этим согласился, и была создана та же комиссия. От водочного завода в неё вошли член завкома Карташев Виктор Петрович и заведующий складом Петухов Иван Михайлович. Было вскрыто 8 кулей с посудой, но они все оказались в порядке, никакого боя и брака не было, на что был составлен акт на предмет годности и неправильно списанной продукции. Вопрос был улажен, и расчёты были подтверждены. Задолженность была признана к оплате.

Мы договорились продолжить завтра, и так уже нами было проверено с выездом на место, хотя и с большими неприятностями, три водочных завода. Уже время истекло, скоро конец рабочего дня, и мы отправились по квартирам, кто где проживал. Мы, как уже описано было ранее, - на свою квартиру с Пятакиным Александром Васильевичем, а товарищи Гусев Козьма Максимович – на квартиру ныне заведующего Московским Складом Фоменкова Ивана Ивановича, а два Сергея Ивановича, Голубев и Васильев, поехали домой к себе, то есть к Васильеву. Когда мы приехали на квартиру, то хозяйка сообщила, что жена бывшего заведующего Московским Складом Васильева Полина Михайловна была на Складе и старалась ещё быть там хозяйкой – отпускала посуду. «Кому – я не знаю. Товарищ Фоменков Иван Иванович знает, какое количество кому. Всё ещё чего-то с ним спорила о посуде». Товарищ Пятакин сказал: «Надо бы спорить. Проиграли тёпленькое местечко. Теперь не будет того дохода, мы на трёх водочных заводах побывали, а такую махинацию увидали, что даже говорить стыдно. Вот завтра опять сделаем три или четыре поездки на водочные заводы, если всё будет в порядке, то дня через два товарища Демешкина Василия Дмитриевича отправим с товарищем Голубевым Сергеем Ивановичем домой на стекольный завод, а я останусь с товарищем Гусевым Козьмой Максимовичем для окончательной сдачи склада Васильевым Сергеем Ивановичем».

Ну, разговоров много было всяких, на все темы – о власти, о самих же рабочих, о посуде, о злоупотреблениях, о старой власти, о Голубевых – мы увлеклись, а необходимо знать отдых. Наша хозяйка постетила постель, но мы всё продолжали. Товарищ Пятакин Александр Васильевич говорил о бывшем заведующем Васильеве Сергее Ивановиче, о его злоупотреблениях на складе, что подтверждала и хозяйка квартиры. «Какими же бесстыжими глазами он сейчас смотрит на всё это! Мне даже за него стыдно, как он будет потом отчитываться перед нами. Я лично ему ничего не прощу – и заставлю его внести ту недостачу, которая у него появится».

Разговора много, но нужно спать. И мы уснули спокойно. Утром мы поднялись, позавтракали и опять отправились на квартиру Фоменкова Ивана Ивановича, где проживал наш бухгалтер Козьма Максимович Гусев, который тоже уже позавтракал и вёл беседу с хозяином квартиры о работе вчерашнего дня, о тех порядках и о приходе жены бывшего заведующего Московским Складом, которая пришла в склад и всё ещё распоряжается, но ей права не дали. И она начала доказывать, говоря о своей честности и хорошей работе у Голубева Сергея Ивановича и прочих. Когда мы пришли, то скоро собрались и пошли на трамвай для поездки на квартиру Васильева Сергея Ивановича и дальнейшей поездки по водочным заводам - к Шустову и обратно на те заводы, где уже были вчера, чтобы получить там деньги и выехать домой на стекольный завод в Судогду для расчёта с рабочими.

Когда мы приехали туда, то два Сергея Ивановича, Голубев и Васильев, уже ждали и были угрюмы. Видно было, что они вели какие-то беседы. Какие – это было нам неизвестно, но с нашим приездом, и увидя с нами грозного Пятакина Александра Васильевича, они совсем стали другие. Гусев Козьма Максимович спросил: «Ну, куда сегодня будем двигаться? В какую сторону? Может быть, к Шустову?» Товарищ Васильев Сергей Иванович на это сказал: «Так нам бы лучше сначала объехать малые водочные заводы, где небольшая задолженность, а на водочный завод Шустова мы сделаем поездку в последнюю очередь, так как там, наверно, придётся долго просидеть, потому что ему ещё необходимо выписать накладную и счета за последнюю партию, и ещё отпускали на днях всё вместе, и он оплатил всю задолженность за взятую посуду». Товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал: «Да, хорошо вы поёте, но не знаю, где сядете. Неужели вы до сего времени не могли выписать всё, что нужно? Раз уже отправили, нужно тому возчику дать накладную. Если на днях отпускал Фоменков Иван Иванович, то счёт уже написан нашим бухгалтером Гусевым Козьмой, и уже послан на водочный завод. Я с вами немного не согласен. Ну, сделаем сегодня ещё три или более маленьких водочных заводов, а поездки на те заводы, где мы были вчера и ранее, придётся отложить дня на два. А к Шустову завтра обязательно надо сделать поездку, кончить с ним расчёты, и я отправлю товарищей Демешкина Василия Дмитриевича и Голубева Сергея Ивановича с деньгами, им здесь делать совершенно нечего, они почти только и делают с нами экскурсии ради того, чтобы помочь нам в работе, но от товарища Голубева никакой помощи не имеется - он только делает поездки как наблюдающий бывший заводчик. Ну, товарищ Васильев, куда теперь будем держать путь?» Васильев Сергей Иванович сказал: «Отсюда недалеко имеется один водочный завод, поездку туда времени займёт очень мало, ему не отпускали посуду давно и он согласен заплатить деньги». Товарищ Пятакин сказал: «А там актов нет? Или есть?» - «Не должно быть. Я, кажется, им ничего не писал, никаких актов не составлялось». – «Ну раз так, и вы говорите, что там всё в порядке, то давайте двигать на тот завод».

И когда мы туда прибыли, то увидали такую картину: расчёты с этим заводом не сходятся. У Московского Склада числится задолженность более, а здесь задолженность менее. Нашему бухгалтеру Гусеву Козьме Максимовичу пришлось проверять уже все накладные – как самого склада, так и самого завода. При выверке расчётов обнаружено было, что посуда, отпущенная согласно накладной склада, числится отпущенной этому водочному заводу, а расписка о принятии этой посуды давали те люди, которые на этом заводе не работали, и кому она отпущена вместо него - установить очень трудно, только если вспоминать на память.

Хотя и уверял бывший заведующий Московским Складом, что никаких актов на бой и брак не было, но на само деле в делах того водочного завода они имелись. Наш грозный член Коллегии заводоуправления Пятакин Александр Васильевич пришёл в такую ярость, сказал прямо в глаза Васильеву Сергею Ивановичу: «Что же, милый, друг, не в порядке? Я вынужден прервать далее поездки на один день на те заводы, которые остались впереди, а сегодня же вернёмся на проверенные нами, получим задолженность и отправим товарищей Демешкина и Голубева на наш Судогодский стекольный завод с деньгами. А мы уже с товарищем Гусевым займёмся проверкой всех дел на складе, чтобы вывести результаты недостачи за бывшим заведующим. Я завтра же сделаю поездку в органы юстиции и потребую ареста товарища Васильева Сергея Ивановича за злоупотребление. Где мы за эти дни ни были – на водочных заводах везде нас ставили в такое положение с этими актами на списание боя! Что же, он хотел этим самым уже выиграть? И получить ту долю, что ему полагается? Что же, сегодня на этом водочном заводе получилось это прямо из рук вон плохо. Человек заверил, что там всё правильно, а когда туда приехали, то совершенно картина другая, уже запутана, и понять сейчас здесь что-либо очень трудно - по-видимому, без органов Московской власти не обойтись».

Товарищ Пятакин Александр Васильевич обратился к члену коллегии заводоуправления Голубеву Сергею Ивановичу: «Давайте, помогайте человеку, который залез в грязь. Его нужно вытащить, скажите же чистосердечно, когда вы были владелец нашего Судогодского стекольного завода, какая у вас была с ним связь и какие он давал вам отчёты о продукции? Или, может быть, у вас ничего не было, всё было в порядке, он не занимался такими грязными делами? До чего дойти, до такой пакости, так запутать все расчёты с водочными заводами! А у нас остались ещё два очень больших – Шустова и Трёхгорный пивоваренный завод, где, видно, придётся поработать серьёзно, с приглашением более авторитетной комиссии, - на таких маленьких водочных заводах была полная анархия, даже составляли фиктивные акты односторонние – только на тех водочных заводах, а на самом Московском Складе ничего не отражали, а только считали задолженность. По приезде на Судогодский стекольный завод я вопрос буду ставить в очень жёсткой форме и буду принимать самые суровые меры с теми лицами, которые мешают работать. Вам, товарищ Голубев, необходимо поговорить с товарищем Васильевым на своём хозяйском языке – не думайте, что это всё пройдёт хорошо. С такими лицами будет беспощадная борьба. Ну, говорить я могу очень много, а дело у нас с вами совсем встало. Давайте двигать обратно, за теми деньгами, ведь нас там ждут не пять человек, а триста пять и более, которые хотят кушать – а мы здесь устроили торговлю, кто кому должен, и не можем подойти к тому вопросу благодаря умной голове бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, который нанёс очень большой ущерб нашему Судогодскому стекольному заводу. Ну, чего все приуныли? Поехали обратно на водочные заводы. Сколько соберём денег – и отправим нашего кассира Демешкина Василия Дмитриевича и члена заводоуправления Голубева Сергея Ивановича. А мы здесь посидим и посмотрим, что будет дальше, а через недельку сделаем вызов нашего кассира Демешкина Василия Дмитриевича для получения денег с остальных водочных и пивоваренных заводов».

И когда мы объехали все те заводы, где уже всё выверено было и улажено с расчётами, то получили задолженность.

Василий Демешкин. Вступительное слово автора.

Василий Демешкин. 1. О постройке Судогодского Стекольного завода

Василий Демешкин. 2. Основная часть завода – гута

Василий Демешкин. 3. Как проходил процесс работы в гуте

Василий Демешкин. 4. Какой был отдых и какое было питание в отдыхе

Василий Демешкин. 5. Как сдавалась посуда на склад

Василий Демешкин. 6. Приём на работу

Василий Демешкин. 7. Отдел Сбыта Продукции. Куда и как она продавалась

Василий Демешкин. 8. Отдел Снабжения материалом, и откуда он доставлялся

Василий Демешкин. 9. Жилищное хозяйство на заводе

Василий Демешкин. 10. Снабжение рабочих завода продуктами питания