Архив Василия Демешкина. Часть 37.

Я стал собираться снова в Москву. На хорошей лошади, на шарабане с кучером Фроловым Иваном Николаевичем отправились во Владимир с попутчиком Малковым Николаем Ильичом, который ехал во Владимир и Москву. Дорогой у нас была беседа очень важная. Наш кучер Фролов Иван Николаевич рассказывал, как он возил в город Судогду и из Судогды на стекольный завод на любовные свидания податного инспектора земства Кузнецова Якова Осиповича к нашей хозяюшке стекольного завода Голубевой Анне Николаевне. «Она и сейчас жива. Я ей часть напоминаю – не привезти ли его? Уж так надоело – беда! А захотел избавиться каким-нибудь путём и решил найти способ, как это устроить - и он удался очень хорошо. За что и получил благодарность от заводчика Сергея Ивановича Голубева. А потом, после революции, от самой хозяйки Голубевой Анны Николаевны. Дело пошло впрок тому и другой, они стали более связаны друг с другом».

Так всю дорогу от Владимира наш кучер Фролов Иван Николаевич нас потешал такими разговорами, и мы доехали до постоялого двора Малышева Николая Ивановича. Когда мы туда прибыли, то поставили на отдых лошадей, и мы с Фроловым Иваном Николаевичем покушали. Он стал собираться обратно домой на стекольный завод. Малков Николай Ильич отправился по своим делам и сказал, что вечером, по всей вероятности, встретимся на вокзале, а оттуда – в Москву. Уже стало вечереть, время идёт, скоро надо собираться на вокзал, и я уже стал готовиться. Поезд на Москву идёт в 10 часов вечера, значит, я в Москве буду утром на следующий день.

Я вышел с постоялого двора, нанял легкового извозчика до вокзала. Когда я туда прибыл, то до поезда осталось около одного часа. Я взял билет до Москвы, и скоро уже подошёл поезд из Нижнего /Новгорода/, ныне – Горького. Я сел в назначенный вагон, занял свободное место и расположился, как дома. Утром прибыл на Курский вокзал, а оттуда – на трамвае до нашей квартиры, где мы помещались. Когда я туда прибыл, то наша делегация – товарищи Пятакин Александр Васильевич и Гусев Козьма Максимович – уже выехали на водочные заводы, куда им нужно было; мне же одному здесь делать было нечего.

Я спросил нашу хозяйку, как чувствует себя наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич и какие идут разговоры, как работает новый заведующий Московским Складом Фоменков Иван Иванович, поздно ли они приезжают, какие новости, ходит ли на Склад жена бывшего заведующего Полина Михайловна Васильева? Наша хозяйка начала своё выступление с того, что новый заведующий Московским Складом Фоменков Иван Иванович стал немного уже к своей работе привыкать, хотя ему ещё трудно справляться с ней, он же не особо хорошо ещё грамотный, хотя ему дали помощника по выписке счетов и накладных, но всё же сам вникает в дело. Может быть, ещё наладится его работа, хотя трудно одному за всем углядеть. Здесь почти ежедневно бывает много подвод за посудой, и когда прибывает она, то её, прежде чем выгрузить, - нужно подумать, может быть, легче отправить прямо покупателю с накладной и счётом. Вообще, пока судить о его работе не следует. Относительно вашего грозного товарища Пятакина Александра Васильевича я скажу, что он очень приходил поздно, какой-то всё угрюмый, чем-то не доволен. Мало говорит со мной, чего-то всё скрывает. А я всё знаю и слушаю почти каждый вечер, к нему приходил Гусев Козьма Максимович с Фоменковым Иваном Ивановичем, сначала всё говорили о поездках по водочным заводам, а я всё слушаю незаметно, а уже потом переходят к основной своей затее – это игра в карты, но не на деньги, а в какие-то чудные игры вроде «Акулины»: надевают платок и все ржут, кричат, что Акулина, всё более достаётся Гусеву Козьме Максимовичу. Играют долго, потом расходятся по домам.

Вы спросили относительно того, ходит ли жена бывшего заведующего Московским Складом Васильева Полина Михайловна, - я на это скажу, что после того посещения, как вы уехали домой на стекольный завод, она уже более не приходила. Почему, не знаю. Ну, какие здесь есть новочти, что они переговаривают между собой? Я только скажу: когда приезжает грозный Пятакин Александр Васильевич, то в скором времени уже идут друзья – Фоменков Иван Иванович, Гусев Козьма Максимович. У них начинаются разговоры о тех водочных заводах, куда они сегодня делали поездки. Что там было, всего понять не могу, но кое-что уже запоминаю. Только я вот помню, был у них серьёзный разговор о той поездке к Шустову, чего-то там у них неладное, они все это говорили: надо бы создать комиссию по проверке с самого начала перехода власти, а что было ранее, не знаю, что делают – оказывается, большая у него есть задолженность, за ними вопрос спорный, я ведь мало понимаю в их разговорах. Вот вам грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич всё расскажет, он какой-то ходит невесёлый, утром мало говорит и мало кушает, идёт туда к товарищу Гусеву Козьме Максимовичу – может, там веселее кушать вместе. Спать ложатся очень поздно, и встаёт тоже не рано, часов в девять. Я всё хожу и смотрю, как он спит сладко».

На этом у нас с ней разговор пока окончен, и друзей нет. Я решил сходить на склад, посмотреть, как идут дела у Фоменкова Ивана Ивановича, как он отпускает посуду. Когда я пришёл на склад и поздоровался и Иваном Ивановичем, - спросил его, как идут дела. Он мне ответил: «Глядите, сколько подвод! Почти ежедневно с утра до вечера». Да, действительно, подвод было много за посудой. Отпуск шёл очень медленно, проверяли кули на подводах и записывали, составляли накладную на отпуск. Вся посуда была уже рассортирована по ассортиментам, а те подводы, которые уже подходили для погрузки, брали ту продукцию, какая требовалась им. Но были случаи, что той посуды не было на складе, и отправленная с нашего Судогодского стекольного завода ещё не прибыла. А когда она прибывала, то её тут же выгружали прямо из вагона на подводы. Вся нагруженная посуда со склада не выпускалась без накладной и пропуска. У ворот стоит рабочий и отбирает пропуска, и считает кули – такое задание дано нашим грозным товарищем Пятакиным Александром Васильевичем, так как в конце дня уже известно, какое количество было вывезено со склада и остаток посуды можно определить точно. Вообще, пока на складе имеется порядок, но насколько это будет – угадать трудно. Как говорится, новая метла чисто метёт, и наводит порядок. Сам заведующий Московским Складом Фоменков Иван Иванович пока ещё старается угодить нашему новому начальству.

Вот подошли два вагона с посудой на ветку нашего Московского Склада. Стали её разгружать в те площадки, которые предназначены, и сам заведующийлично проверил всё, что было выгружено, согласно накладной в вагоне, и после этого стал уже отпускать требуемую посуду. Хотя возчикам это было и не по душе, такая задержка, потому что они ранее делали по-иному – нагружали и выезжали, а накладную выписывали после. Можно сказать, на совесть: что уже скажет возчик. Я лично беседовал с некоторыми возчиками, которые чистосердечно говорили, что при Васильеве Сергее Ивановиче было работать им легче, и они делали в день по несколько поездок, и зарабатывали более. А теперь с такими порядками хоть не делай поездок вовсе – очень медленно, и сам выпуск со склада очень строг. «Так работать нам дальше невозможно!» Я на их слова ответил так: «Чего бы вы хотели? Обратно ту старую власть, или же перестроить ту работу на новый лад? Ведь теперь хозяева стали мы, рабочие, и мы дожны относиться к работе очень добросовестно». А они мнутся и ничего ответить не могут. Что им на это сказать? Да некоторые уже и сказали, что хорошо, если бы было так, а то каждый страшится, ещё трудно забыть те старые порядки, что были при Васильеве Сергее Ивановиче. Наши разговоры затянулись очень долго, и сложно доказать извозчикам, которые привыкли ещё ждать переворота советской власти. Вот какое мнение у некоторых возчиков имеется – очень жалеют Васильева Сергея Ивановича, хороший был он человек, вежливый, отпускал очень быстро. Я задал одному возчику такой вопрос: « Сколько ты раньше работал и сколько получал с хозяина? Были ли у вас с хозяином какие-нибудь неприятности – что вы разбили, не довезли ему посуду?» Он ответил, что раньше было: привезли посуду - складывай вон туда, и всё, не считали, надеялись на нашу совесть, мы люди выверенные, не подведём. У меня уже другой вопрос: когда выбрали со склада посуду у Васильева Сергея Ивановича – тоже так же, накладывай и вези, как свою, тоже на совесть? Он говорит: «Ты, парень, говоришь не то, у каждого должна быть совесть. Ты не впервые работаешь. И вдруг он, Васильев Сергей Иванович, задумает проверить - с какими глазами тогда мне на него смотреть?» - «Вообще, я с вами не договорюсь, вы травленые волки, ещё посмотрим, что получится у бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, какая будет у него недостача посуды. Вот он с какими глазами будет смотреть, с таким отпуском посуды со склада! Я ведь кое-что узнал, как он спровождал посуду, когда получился переворот власти. Хотел под тот шумок сделать большое дело! Вот сегодня наша комиссия уехала на водочные заводы для выверки расчётов и получения задолженности за посуду, какие будут результаты – пока ещё неизвестно. Я со своей стороны скажу: придётся здесь поработать ещё, наверно, около 10 дней нашей делегации во главе с товарищем Пятакиным Александром Васильевичем и нашим бухгалтером Гусевым Козьмой Михайловичем. Я лично привёз все материалы, что было отправлено с Судогодского стекольного завода, вот когда всё сличим, то, наверно, придётся сделать поездку на ваш водочный завод и поговорить с вашим начальством по душам. Вы кое-что помогли нам в наших разговорах. Мы создадим авторитетную комиссию из числа лучших и преданных ваших рабочих, не мешало бы вот тебе, дядя Михаил, тоже туда выдвинуться, как ты будешь говорить и тоже защищать свои права... Ну, друзья, я с вами заболтался, и вам нужно тоже работать, и мне тоже пора идти на свою квартиру хоть немного отдохнуть. Вести дальше разговоры нам бесполезно, только одна говорильня, а важного ничего нет. Вот, дядя, как тебя звать? Вроде, тебя называли Ефим? Вот предложи, как улучшить здесь работу с вывозкой и доставкой. Теперь мы все стали рабочие хозяева. Нет, деньги класть в карман мы не собираемся, потому что всё народное, никакой наживы не имеется. Всё вы говорили и уже упирали на совесть – давайте будем работать так, как нам позволяет наша совесть, и построим работу, как положено. Вообще, давайте будем помогать всем и нашему новому заведующему Московским Складом Фоменкову Ивану Ивановичу, чтобы он работал так честно, как подобает нашему советскому человеку, с выполнением всех работ на складе ему будет дано право ежемесячно составлять акты на бой, который будет принят как естественная убыль. С нашей стороны будет всё принято, и оказана техническая помощь».

Возчики дядя Михаил и Ефим только сказали: «Ты, парень, ещё молодой, а много знаешь, и рассуждаешь, как большой. Кое-что знаешь...» Я им ответил: «Я ещё мало знаю, но нахожусь рядом с таким человеком, который очень много знает. Если бы он с вами побеседовал, то он бы вам наговорил очень много. Он одним взглядом вам в глаза только посмотрит – и скажет, чем вы дышите. Вам бы с ним необходимо побеседовать, это наше начальство – на правах, как хозяин. Он член коллегии заводоуправления, фамилия ему – Пятакин Александр Васильевич. Человек с делом». Возчики посмотрели на меня и сказали: «Да, ты прав. Кое-что можно из этой беседы вывести, кое-какие выводы».

Я распрощался с возчиками и рабочими, вышел со склада и направился на квартиру, где мы поместились. Когда я туда пришёл, нашей хозяйки дома не было, и я решил заняться такими делами – посмотреть все привезённые бумаги и стал ждать возвращения на нашей хозяйки, которая уехала в магазин. Ждать её пришлось очень долго, и я направился на квартиру заведующего Московским Складом Фоменкова Ивана Ивановича, где оказалось то же самое: хозяйки не было, они, вероятно, уехали все вместе. Тогда я решил посмотреть хоть частично Песочную улицу - какие дома, какая публика – но всё же не удалось посмотреть: с трамвайно остановки шли наши хозяйки: и наша, и Фоменкова Ивана Ивановича. Увидали меня, и мы пошли все вместе, разговаривая о Москве. Кто куда, я вошёл в квартиру, хозяйка сказала: «Ну как дела на складе, что нового там слышно, какие идут разговоры, как идёт разгрузка и вывозка посуды?» Я ей стал всё рассказывать – наши беседы с возчиками, и какое мнение на меня они возымели. Всё, что они говорили, нужно хорошо обдумать и обсудить даже сегодня с нашим грозным товарищем Пятакиным Александром Васильевичем и другими лицами. Так, в разговоре и беседе с хозяйкой мы затянули очень долго, вели разговоры на всякие темы – о жизни, о работе. Беседа продолжалась до приезда нашего грозного товарища Пятакина АлександраВасильевича и бухгалтера Гусева Козьмы Максимовича, которые приехали очень расстроенные тем, что работа по выверке расчётов по водочным заводам очень идёт плохо. «Где мы ни были – везде дело так поставлено плохо, а если же налаживать эту самую работу, то здесь нужно ещё жить две недели, мы уже проживаем десять дней, и сдвига в нашей работе ещё мало. Везде так запутано, не считая старого режима, при новом нашем в правительстве ещё есть люди со старыми предрассудками, чего-то тормозят в нашей работе. Здесь вопрос нужно поставить очень даже жёсткий: если в течение двух или трёх дней о правильности наших расчётов не будет ещё урегулировано, то нам придётся поставить вопрос перед ними о прекращении отгрузки посуды со склада. Нами частично уже было им поставлено в известность, что такго положения быть не должно. Относительно того, где мы сегодня были, - это у Трёхгорного Пивоваренного завода. Это самый большой покупатель нашей посуды, но там такое безобразие, были два случая, когда были составлены односторонние акты на недостачу и негодную посуду, за подписью нашего бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, который подписал, что недостаток в кулях, только что прибывших с Судогодского стекольного завода с посудой, правильный, и много было боя. А в делах у заведующего Васильева того акта не было, всё как будо в порядке. Мы спрашивали его, как же так, у них есть акт на недостачу и бой в кулях, а у вас нет, - может, где он затерялся? Таких случаев было два, вот здесь вопрос очень даже спорный, такое дело – составление акта было дважды в месяц, а последний акт на недостачу и бой составлен очень недавно, за два дня до снятия с работы Васильева Сергея Ивановича. Вот здесь вопрос встал совсем не так, как нужно. Как говорится, спорный».

Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич спросил: всю ли вы ту посуду израсходовали, или она у вас ещё имеется в наличии? Заведующий складом Простаков Иван Ефимович ответить не смог, сразу подумал и сказал: «Имеется половина, а также имеются кули из-под посуды с пометкой кладчика-упаковщика». – «Чем вы даёте гарантию, что там имеется недостача и бой? Если вы её пользовали, то она у вас лежит в кулях. На это заведующий складом Трёхгорного Пивоваренного завода Простаков Иван Ефимович сказал: «Мы уже взяли два-три куля и проверили – в них оказалась недостача. Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич задаёт вопрос: «Скажите, почему вы ранее не делали скидку на недостачу, брак и бой, а как стала Советская власть, то вы стали применять эту скидку и составлять такие акты, не проверивши всю посуду? Вот я вам приведу пример, и мы с вами возьмём пять или даже восемь кулей с посудой, любой куль. Я отберу кули, и мы проверим в них бой и недостачу. Вы тогда убедитесь, что скидка вами сделана неправильно. Я прекрасно знаю, и эта проделка – нам про неё давно всё известно, как и про все проделки бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича. Давайте же создадим комиссию, от нас будет член коллегии заводоуправления Пятакин Александр Васильевич и бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович, а от Трёхгорного Пивоваренного завода – заведующий производством Михаличев Сергей Владимирович и заведующий складом Простаков Иван Ефимович. Давайте вот эти кули, или другие – какие вам кажутся сомнительными. Выбирайте».

Когда вся назначенная к проверке посуда была распакована из кулей, и её поставили на видное место, то в этой партии ни боя, ни брака и недостатка не оказалось. Начался сильный спор, но наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич предложил: «Давайте ещё восемь или более кулей распакуем, и посмотрим». Опять вся партия распакованной посуды оказалась годной, никакой недостачи не оказалось, всё уже в порядке, никакого брака и боя. «Ну что, товарищ Васильев Сергей Иванович, ещё возьмём восемь или более? Что, вы согласны с тем, что сделанный вами акт написан умышлен она недостачу и бой, или же у вас была другая цель?»

Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич предложил комиссии сделать скидку в половинном размере, так как дело было давно, это прежний акт, - а относительно нового акта, который был уже составлен только за три дня до приезда комиссии, считать неправильным, так как товарищ бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович его сделал умышленно, безо всякого на то основания, и в дальнейшем все акты должны составляться своевременно. Если окажется недостача в кулях, то должны сообщать, чья кладка, для принятия мер на изжитие. «Так, у нас на Трёхгорном пивоваренном заводе пока окончено, завтра туда сделаем поездку за получением денег. Да, вопрос о недостатке, браке и бое здесть стоял важный. Согласно личным разговорам с руководителями данного завода, может, надо бы согласиться с тем, что на его территории имеется большое количество боя пивных изделий, но чья вина? Вот здесь придётся выяснить очень тщательно. Гарантии и наш стекольный завод дать не может – здесь посуда, наработанная и ранее, и в настоящее время. Но нами уже сделана договорённость с ними, чтобы при первой отправке им посуды в Москву они очистили свой склад от излишнего боя путём отгрузки на Судогодский стекольный завод в тех вагонах, которые придут им с посудой, и в дальнейшем собирать хотя бы раз в месяц комиссию для определения боя, и результат сообщать нам. А потом сделаем поездку на водочный завод Шустова, постараемся получить хотя бы частично, и отправим товарища Демешкина Василия Дмитриевича с деньгами обратно на Судогодский стекольный завод для расчёта с рабочими.

Вообще, дело обстоит неважно. Вот сделаем последнюю поездку к Шустову, и я с Демешкиным Василием Дмитриевичем отправляюсь домой, на Судогодский стекольный завод. А товарища Гусева Козьму Максимовича оставим здесь, в Москве, для выверки всей посуды, отправленной с нашего Судогодского стекольного завода на склад бывшему заведующему Васильеву Сергею Ивановичу с самого начала, как началась Советская власть. А потом уж займётесь с проверкой, что отправлено новому заведующему Фоменкову Ивану Ивановичу. И проинструктировать его, как выписывать счета, и по окончании выявления всей недостачи, которой по всей вероятности очень много с такими порядками, а по сличению остатков уже организуйте комиссию из числа хотя бы рабочих. Я, по всей вероятности, скоро вернусь сюда, только на нашем Судогодском стекольном заводе соберём собрание рабочих, где вопрос уже поставим очень сурьёзный относительно товарища Голубева Сергея Ивановича. Ну, товарищи, до завтра, будем делать поездку к Шустову и Трёхгорному пивоваренному заводу за деньгами, а получивши их, я в ночь я с товарищем Демешкиным Василием Дмитриевичем отправимся домой с теми деньгами, которые мы уже получили за отправленную посуду. Ну, пока, до утра».

Утром мы с товарищем ПятакинымАлександром Васильевичем позавтракали и отправились на квартиру Фоменкова Ивана Ивановича, где проживал товарищ Гусев Козьма Максимович. Он тоже уже позавтракал, и мы стали собираться на травмвайную остановку, чтобы следовать на водочные и пивоваренные заводы – к Шустову и на Трёхгорный пивоваренный завод. Скоро подошёл трамвай, и мы поехали.

Когда мы туда прибыли, то опять получилось маленькое недоразумение. Нам было необходимо сделать остановку и зайти на квартиру к бывшему заведующему Московским Складом Васильеву Сергею Ивановичу для того, чтобы вместе с ним сделать поездку на водочный завод Шустова. Хотя договорённость у нас была, но не совсем ещё ясная - где мы увидимся. И мы поехали обратно на Трёхгорный пивоваренный завод. Но когда мы туда явились, то его, товарища Васильева Сергея Ивановича, там ещё не было, и что же нам пришлось делать? Относительно денег – таковые были, и дано было обещание, что заплатят после обеда, и нам не было целесообразности делать поездки с деньгами. Мы посоветовались и решили ехать на водочный завод Шустова. Думали, там нас уже дожидается бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович, но его там не оказалось. Пришлось товарищу Гусеву Козьме Максимовичу делать поездку на его квартиру, но его дома не оказалось, и где он находился, было очень удивительно.

Но время не ждёт. Когда прибыл товарищ Гусев Козьма Максимович, то мы по согласованности с руководителем водочного завода Шустова без товарища Васильева Сергея Ивановича стали делать выверку расчётов за полученную посуду. Но здесь тоже получилось не особо аккуратно: много сделано записей условно, без накладной и счёта, так как таковые, по всей вероятности, были ещё не выписаны, когда посуду сюда отправляли со склада. Такое положение нас очень затруднило и отняло около двух часов – пока не прибыл сам бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович, который по своей карманной записи стал делать и выписывать сначала накладную, а потом уже счёт. Правильность её нас очень удивила – все данные очень совпали и были оприходованы на водочном заводе Шустова. При проверке расчётов тоже было много непорядков, тоже были составлены акты односторонние на недостачу посуды и бой. Но наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич уже привык к ним, сразу ставит вопрос, как быть: будем ли воздавать комиссию на анализ по недостаче и бою, так как таковая процедура уже нам знакома. На всех водочных заводах это проходит по инициативе нашего бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, который этим показал себя нетактично, забивая голову всем нам. Но ему не придётся этого сделать, у нас уже, кажется, последний завод, и через два дня мы уже приступаем к проверке и выявлению недостачи у него на складе посуды, где такового, по всей вероятности, будет много – с такой постановкой дела, как отпуск посуды без накладных и счетов. «Я лично, может быть, через одну неделю снова прибуду сюда, когда будет уже налицо бесхозяйственность бывшего нашего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича. Вопрос будет поставлен прокурором города Москвы, такое положение никак не терпимо. Ну как вы располагаете, ближе к делу? Аннулировать акты и делать проверку кулей с посудой? Я лично согласен на всё, что вы предлагаете. Давайте любые кули, сделаем анализ – где, в каком куле недостача имеется. Я заранее говорю, что ничего этого нет, это же махинация нашего бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, который, как уже нам известно, хочет подложить свинью, но этого ему не удастся, так как ему осталось быть уже на свободе мало».

Руководители водочного завода Шустова стали ломать голову, как быть. Вопрос спорный, решили уже всё-таки создать комиссию: из числа нас – члена коллегии заводоуправления Пятакина Александра Васильевича и бывшего заведующего Московским Складом Васильева Сергея Ивановича, а от водочного завода Шустова – заведующего коммерческим отделом Богомолова Владимира Васильевича и заведующего посудным складом Пархоменкова Ивана Козьмича.

Приступили к проверке. Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич уже не впервые стал отбирать те кули, которые были с пометкой «И.Ч.» (Иван Чиркунов), но здесь бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович понял, что недостачи не будет, всё в порядке, предложил другие кули – но всё равно, как на грех, в них тоже оказалось всё правильно, и наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич так нахмурил свои чёрные брови: «Не знаю, что делать, - сказал он. – Зачем нам тянуть волынку, создавать такую же картину, брать на себя ответственность такую? Как с вами будем вести в дальнейшем расчёты, которые могутотразиться уже у вас не в хорошую сторону? Придётся принимать очень строгую санкцию, не отпускать ту посуду, или же отпускать, но в ограниченном количестве, по мере оплаты за неё».

Руководители водочного завода Шустова пришли к выводу, что акты, составленные ранее, надо считать незаконными, и расчёты принять согласно нашей выписке, и ещё с добавлением того, что отпущено без накладных и счетов, и оплатить завтра всю задолженность, и в дальнейшем ежемесячно делать проверку её для оплаты в срок. Все расчёты здесь пока проверены – значит, до завтра. И мы пока распрощались и уехали с водочного завода Шустова. А товарищ Васильев Сергей Иванович остался здесь для уточнения расчётов. Какие у них были разговоры – неизвестно.

А мы поехали домой, так как сегодня у нас день был не загружен. И когда мы туда прибыли – на квартиру, где помещались, - то у нас там началась беседа. Я лично стал рассказывать, как мы ехали из Москвы до Владимира с Голубевым Сергеем Ивановичем, как приехали во Владимир, а оттуда – на стекольный завод, как проходила выдача денег, какое было в то время торжество при их получении, какие толки, разговоры на стекольном заводе, как смотрят рабочие на жизнь. Вообще всё обрисовал, что делается там. Наше положение неважное, продуктов в местной лавке и запасов на складах бывшего заводчика Голубева становится всё меньше, и добывать где-то надо. Основной вопрос – хлеб, мука, которые необходимы для рабочих. Их нет, и взять негде. В ближайших деревнях: Полхово, Загорье, Галанино – здесь уже нет. Созданы комиссии по отбору, но хлеб, по всё вероятности, зарыт где-нибудь в земле, трудно искать. Относительно Голубева Сергея Ивановича – как приехал из Москвы, стал не очень весёлый, мало разговаривает, всё молчит. С рабочими очень вежлив. Чего-то словно заискивает, предлагает услуги кое-что добыть: «Пошлите меня в командировку». Но на это не так смотрят, как нужно, доверия пока мало.

Работа на Судогодском стекольном заводе пока идёт хорошо. Запас скоро будет исчерпан, придётся искать где-нибудь на близлежащих стекольных заводах. И Это не устроит – необходимо добиться выше, посылать толкачей на те стекольные заводы, где имеется тот материал.

Так в беседе мы просидели очень долго, уже стало темнеть, и необходимо было спать. Завтра снова делать поездки за деньгами на оставшиеся заводы, не делать перерыв. А потом – снова Москва, но уже для выявления всех недостач. Время не ждёт. Когда мы наладим хорошую уже жизнь?..

«Ну, друзья, пора на покой, до утра!» - и наши товарищи Гусев Козьма Максимович и Фоменков Иван Иванович стали собираться домой. А мы с товарищем Пятакиным Александром Васильевичем пошли почивать.

Утро. У нас прекрасное настроение. Оказалось, что сегодня последний день нашего пребывания в Москве, а завтра, по всей вероятности, мы уже будем дома, на Судогодском стекольном заводе, будем уже в кругу своих семейных.

«Ну, хозяюшка, видно, последний день ты нас уже покормишь, и нужно тебя поблагодарить за хороший уход и хорошее отношение. В долгу не останемся». – «Не оставляйте вперёд, когда придётся ещё побывать!»

И мы скоро позавтракали и пошли на квартиру к Фоменкову Ивану Ивановичу, где помещался наш бухгалтер Гусев Козьма Максимович. Когда мы туда пришли, то он уже был готов и дожидался нас, а сам Фоменков Иван Иванович был уже на работе, на складе. И мы собрались и пошли на трамвайную остановку, и направились на первый водочный завод Шустова, где все расчёты и чек на получение денег были готовы, и мы получили все деньги и распрощались до следующей встречи в конце месяца или в начале следующего. И направились на Трёхгорный пивоваренный завод. Здесь тоже большой задержки не оказалось. Получили деньги, как положено, и отправились домой, на квартиру, на отдых, так как в ночь нам придётся ехать на свой родной Судогодский стекольный завод.

Когда мы приехали на квартиру, то там нас уже дожидался бывший заведующий Московским Складом Васильев Сергей Иванович, который сказал: «Вы уже думаете ехать? А как же с выверкой, и окончательная сдача склада? А также мне нужны мои документы, которые вы же опечатали? Там имеются такие, которые не имеют ничего общего со складом, и они вам уже совершенно не нужны. Они мои, личные. Если которые вам нужно, то можете их взять, а остальные возвратите!»

Наш грозный товарищ Пятакин Александр Васильевич сказал: «Не беспокойтесь, завтра совместно с товарищем Гусевым Козьмой Максимовичем ещё кого-нибудь пригласите из рабочих проверить свою работу, как вы орудовали на складе, творили безобразия. Вы можете доказать вашу честность к порученной работе – когда кончите всю проверку, шлите телеграмму, и я выеду срочно для окончания всей выверки. А теперь можете ехать домой до завтра. Сегодня же начинать нецелесообразно: товарищу Гусеву Козьме Максимовичу сегодня нужно отдохнуть и помочь наладить работу Фоменкову Ивану Ивановичу. Ну, пока, всего хорошего. Не поминайте лихом. Может, я вас оскорбил – всё бывает в горячке».

На последний вечер собралась тёплая компания, стали играть в карты в подкидного.

Василий Демешкин. Вступительное слово автора.

Василий Демешкин. 1. О постройке Судогодского Стекольного завода

Василий Демешкин. 2. Основная часть завода – гута

Василий Демешкин. 3. Как проходил процесс работы в гуте

Василий Демешкин. 4. Какой был отдых и какое было питание в отдыхе

Василий Демешкин. 5. Как сдавалась посуда на склад

Василий Демешкин. 6. Приём на работу

Василий Демешкин. 7. Отдел Сбыта Продукции. Куда и как она продавалась

Василий Демешкин. 8. Отдел Снабжения материалом, и откуда он доставлялся

Василий Демешкин. 9. Жилищное хозяйство на заводе

Василий Демешкин. 10. Снабжение рабочих завода продуктами питания