Девка-Синеглазка: Кабарга

По соседству с Котовской, на правой стороне Хопра, стоит станица Добринская. Добринские казаки услужливые. Как-то раз прослышали они, что к ним сам архиерей едет. Поднялась суматоха! Атаман, станичные попы, старики-гласные с панталыку сбились, думают не придумают, как встретить высокого гостя, чем угодить ему. Хлебом-солью да колокольным звоном встретить - этим архиерея не удивишь. Тут надо придумать что-то с ног сшибательное, чтобы его преосвященству год рыгалось да вспоминалось про добрых казаков.

Выручил всех церковный староста Артамон Васильев.

- Ваше благородие, - говорит он атаману, - для священной особы нет лучшего блюда, чем какое-нибудь морское чудо. А нас этим Бог не обидел. Хоть и не велика река Хопёр, а водятся в ней такие сомы, что и в Дону не сыщешь. Надо поймать сома, показать его преосвященству и сразу живого зажарить...

- А ведь молодец! - закричал атаман. - Уж это точно будет рахиерейское удовольствие. Позвать рыбаков!

Сбежались со всей станицы рыбаки.

- Что прикажете, ваше благородие?

- А мой приказ такой, - говорит атаман. - Поймать в Хопре самого большого сома, какой на тихой яме давно уже станичных гусей шкодит. Поймать и лично мне представить.

- Рады стараться, ваше благородие!

И в самом деле постарались рыбаки. Поймали такое чудовище - пудов на пять. Подвели его на мель, показали атаману. Подивились на сома атаман, станичные попы, старики-гласные, а рыбаков даже вдкой не угостили: дескать, всё, что для архиерея, то божеское дело - платы не полагается. Атаман распорядился посадить сома на кукан. А стеречь до приезда его преосвященства приставил церковного старосту Артамона. Рыбакам-то он не очень доверял.

Сидит церковный староста возле сома и день, и два, караулит. А преосвященство что-то замешкалось, не едет. На третью ночь Артамон не заметил, как заснул. Уже на восходе солнца его сиденочник разбудил.

- Что же ты дрыхнешь, караульщик? Архиерей едет!

Вскочил Артамон, перекрестился - и к бечёвке, на какой сом сидит. Потрогал - тяжело. Значит, архиерейская рыбка тут, не сорвалась и не ушла. Спокойно у него на душе стало.

- В добрый час, - говорит, - пусть едет.

А в станице уже колокольный перезвон поднялся, народ с хоругвями на дорогу прёт архиерея встречать. А там уже пыль вдали заклубилась, скачут кони-звери, гремят бубенцами - гостя везут. Торжество кругом небывалое. Атаман, станичные попы, старики-гласные так разрядились в сукна и парчу, аж глаза режет.

- Ваше преосвященство, - говорят. - Примите хлеб-соль и соблаговолите взглянуть на морское чудо, кое мы выловили в сих священных водах нашей родной реки Хопёр. Мы его вам тут же и зажарим.

- Извольте, с удовольствием, - отвечает преосвященство.

Подъехали к Хопру.

- Тяни! - приказывает атаман Артамону.

- Не под силу - сом о дно уперся.

Тут на помощь подбежали старики-гласные, взяли разом, ухнули - подалась бечева.

- Пошёл, пошёл! - кричит народ.

Заволновалась вода в реке. Что-то огромное плыло. Архиерей сидит в фаэтоне под хоругвями, ждёт. Атаман по берегу мечется, упрашивает гласных:

- Полегче, полегче, господа старики... Кабы не сорвался.

Вот уже и у берега забулькало. Поднатужились старики-гласные и вдруг разом вытянули на берег огромную лошадиную хребтину с обглоданными рёбрами.

Народ так и ахнул. А церковный староста с атаманом и вовсе окаменели, не знают, что думать, как понять такое превращение сома в падаль.

Молчит станица, и архиерей молчит. Ему это тоже в диковинку. Ну, а потом опомнился и с ехидцей спрашивает:

- Как сие чудовище именуется, дети мои?

Артамон, не подумав, и отвечает за всех:

- Кабарга... Не иначе нечистая сила сама обглодала, чтобы надосадить нашему преосвященству.

- Господи, помилуй! - перекрестился архиерей. Повернул коней да скорым маршем вон из станицы.

Остались услужливые добринские казаки с кабаргой. Навсегда пристала к ним эта кличка.

В. Головачёв, "Девка-Синеглазка".