Девка-Синеглазка: Пристанский городок

По всему Дону, по всей Московии шла слава о Пристанском городке на Хопре. Стоял он на самой границе донской земли и всех беглых принимал: крепостных мужиков, солдат, работных людей. Добежал до Пристани - и стал казаком, вольным человеком: ни кат, ни воевода тебе не страшен.

Кондрат Булавин отсюда свой поход против царя Петра начинал. Сожгли казаки Борисоглебскую крепость, поразорили боярские вотчины, а потом на Черкасск ударили против изменников - домовитых старшин.

Разгневался царь Пётр на вольницу. Пришёл на Дон с огромным войском и всех в бараний рог согнул. Городки по Хопру пожёг, поразорил, казаков перевешал. Место, где стоял Пристанский городок, царь Пётр отдал Ивану Родионову, что из простых казаков в дворяне выслужился. Продал он свою совесть царским воеводам, вместе с ними по станицам лютовал.

Получил Иван Родионов землю в вечное владение и, недолго думая, загнал на неё десять пар быков, распахал вдоль и поперёк, накопал ям и сад насадил. На костях и крови казачьей расцвёл сад невиданной красоты.

С тех пор много воды в Хопре утекло. Позабыли казаки о бунте, о вожаке Кондратии Булавине. Забыли и о Пристанском городке. Не каждый мог указать, где он стоял. Вырос на том месте большой Родионовский сад. Переходил он из рук в руки - от отца к сыну, от деда к внукам и правнукам.

Совсем бы люди забыли о Пристанском городке, кабы не случай с казаком Никанором с хутора Акуловского. Искал он своего коня. Долго полями ходил. Уже к вечеру пошёл он о край Родионовского сада, спустился в барак и видит: на самом дне лежит его конь с переломанными ногами. Погоревал Никанор, да делать нечего - содрал шкуру с коня, перекинул через плечо и пошёл домой. Только не прошёл он и десяти шагов, глянул на крутой песчаный обрыв - дверь чернеет, из чугуна литая. Удивился Никанор. "Откуда, - думает, - тут чугунной двери быть?"

А уже примеркать стало. Барак глухой, от жилья далеко. Взяла казака робость, думки про всякую чертовщину в голову полезли. Повернулся он от двери прочь и поспешил восвояси.

Дома Никанор жене на несчастье посетовал, а про дверь в бараке промолчал. Погоревали они о лошади и легли спать. Только не спится казаку, мерещится в песчаном обрыве литая чугунная дверь, покоя не даёт. Поднялся он с кровати, походил туда-сюда по горнице, а потом оделся и прямым ходом к Родионовскому саду подался. Подходит к песчаному обрыву, смотрит - а дверь настежь распахнута, возле неё казак стоит, в красном чекмене, в чёрной папахе, через плечо на ремне кривая татарская шашка привешена. Никанору от страха хоть бы и назад бежать, да сторожевой уже заприметил его, спрашивает:

- Чего ты, казак, в неурочный час по бараку ходишь?

- Горе мыкаю, - отвечает Никанор. - Лошадь у меня тут разбилась. А была она у меня одна. Теперь ума не приложу, что делеть, как быть...

Усмехнулся казак.

- Невелико же твоё горе. Легко ему помочь. Иди в эту дверь. Дойдёшь до первого сундука, кованного железом, возьми из него столько червонцев, сколько тебе на лошадь надо. А потом шагай прямо и выйдешь на белый свет. Только помни, казак, чего бы ты тут ни увидел, не трожь, ни к чему рукой не касайся, кроме червонцев, ничего не бери.

Переступил Никанор через чугунный порог и пошёл. Глядит: по бокам каменные стены тянутся, в них глубокие выемки поделаны, в каждой выемке каганец светит.

Идёт дальше, видит: сундук стоит, железом окован. Края у него, как у казачьей шашки, острые, блестят, а внутри червонцев полно. Остановился Никанор, отсчитал себе в карман десять червонцев и пошёл дальше. Глядит кругом и диву даётся: с обеих сторон стоят раскрытые сундуки, а в них чего-чего нет - и золота, и серебра, и жемчуга, и камней самоцветных. Всё горит, разным светом переливается...

Разбежались глаза у Никанора от такого богатства, хочется ему таким добром карманы набить. Но помнит он наказ и ни к чему пальцем не притрагивается.

Так он шёл, шёл и не заметил, как в поле к семи дубкам вышел. А в поле уже рассвело, перепела в пшенице кричат. Остановился казак, вытер пот с лица, думает: "Во сне это богатство или наяву? - Полез в карман - червонцы тут. - Значит, наяву. Вот так история, чего же это я побольш9е червонцев не взял? Ну, да Бог с ними, на лошадь есть и ладно".

С поля мотнулся он прямо в станицу Михайловскую, к знакомцу, лошадь покупать. А к вечеру и коня домой привёл. Такого красавца заполучил - всему хутору на удивление. Окружили казаки Никанора, расспрашивают, как да чего, откуда денег взял, у кого коня купил. Никанор ничего не скрывает, по простоте сердечной всё рассказал, как было - и про чугунную дверь, и про казака в красном чекмене, и про подземный ход, что золотом да самоцветными камнями набит.

Кто слушает да дивится, а кто посмеивается: брешет, дескать, Никанор. Своровал где-нибудь червонцы.

Пришлось тут быть и Пырсику. В Акуловке он за первого богача ходил. Щуплый с виду казачишка, но до денег жадный. За это его не любили и по имени не звали, а все так - Пырсик да Пырсик. Слушает он Никанора, а в уме прикидывает, как бы ему подземельные богатства себе захапать. На другой день завихрил наш Пырсик к тархану. За полтинник сторговал у него клячу о трёх ногах и, пока она не сдохла, привёл её к Родионову саду и в барак спихнул. Потом и сам следом спустился, стал кожу драть. Дерёт, а сам по сторонам смотрит и уже заприметил в песчаном обрыве чугунную литую дверь.

"Теперь богатства от меня не уйдут", - решил Пырсик. Снёс он кожу домой, а как только свечерело, вернулся в барак и начал ходить взад-вперёд, ждать, когда чугунная дверь откроется. Уже перед рассветом дверь вдруг распахнулась. Вышел из неё казак в красном чекмене и спрашивает:

- Ты чего, казак, тут в неурочный час бродишь?

Пырсик сразу к нему, отвечает, словами захлёбывается:

- Ох, добрый человек, случилась у меня беда - конь в барак упал. Один был... Готовил я на нём сына на службу проводить, а тут вдруг такое горе... Места от тоски не нахожу, брожу-скитаюсь и сам не знаю, как сюда зашёл.

Усмехнулся казак в красном чекмене и говорит:

- Так чего ты хочешь?

А Пырсик уже в дверь заглядывает, норовит линьком в неё нырнуть.

- Пусти меня туда, - просит.

- А чего тебе там делать?

- Я там за свово лихого коня бесценного плату возьму.

- Ну иди, - говорит казак. - Возьми из первого сундука, железом кованного, столько, сколько твой конь стоит. А потом двигай дальше и выйдешь на белый свет. Только запомни: чего бы ты ни увидел, не тронь, ни к чему не прикасайся, ничего не бери.

Кинулся Пырсик в дверь. От радости на рысках по подземелью бежит. Добежал до сундука, железом кованного, увидел червонцы и от жадности обе руки в них по локти запустил. Начал он золото горстями в карман сыпать. Засунул в сундук не то, что руки, но и голову. Тут крышка сундука упала, ударила Пырсика по шее и напрочь голову отсекла.

На другой день нашли его казаки с отсечённой головой у семи дубков. На груди бумажка приклеена, а в ней прописано, как Пырсик дюже богаым захотел быть и из войсковой казны, что тайно от всех хранится, горстями золото стал грести. За это и наказан.

Подивились казаки и похоронили Пырсика за кладбищем, как падаль какую. С той поры в барак возле Родионова сада никто не смеет ходить, к чугунной двери присматриваться. Зарок дали казаки просить золота из тайной войсковой казны.

В. Головачёв, "Девка-Синеглазка".  

Mistes.
Иллюстрации взяты из книги В.Головачёва "Девка-Синеглазка"
Краснодар, 10 ноября 2010 г. К заголовку