Девка-Синеглазка: Козёл

Почему станица стала называться Провоторовской, старики запамятовали. Дело-то давно было. Одни говорят, что первые поселенцы были люди проворные, тароватые - прОворы. Оттого и городок назвали Провоторовским. Другие говорят, что люди эти были отчаянные разбойники - провОры. Это всё равно, что проходимцы. А третьи твердят своё. Дескать, стояла станица у свёртка с Астраханского шляха на большой тракт в Черкесск.

- Право торь, - говорили ямщику, когда надо было доставить московских послов в Азов или в Крым.

А то и иное толкуют. И сейчас от наших верховцев можно услышать слово "заправоторить".

- Ишь, заправоторили иглу, не сыщешь, - ворчит иногда моя старуха.

Так вот и первый городок был заправоторен за леса и болота. Не всякий мог сыскать его. Место это в нашем займище (называется оно Старый городок) и сейчас глухое и непроезжее. Когда Кондрат Булавин поднял верховых казаков на бунт против Москвы, захотел он присоединить к своим войскам и провоторцев. А они согласия не дали. Булавин силой думал дело решить, да не тут-то было. Месяц держал городок в осаде и, не добившись толку, поплыл на низы. Вот она какая Провоторская. Что тут правда, что вымысел, как узнаешь? В русском языке много слов, а смысла в словах и того боле. Поди разберись!

Провоторские казаки - песенники. Ни одной ярмарки не пропустят, чтобы не погулять. Возле возов расстелят полость, сядут в кружок, да и заиграют про бывалое, стародавнее. Да как заиграют!

Погиб, погиб черкес в бою,
Погибла вся его родня,
Погибли братья и отец,
Погибли верные друзья...

Голоса у казаков богатырские, все в лад гудят, один подголосок где-то по самым верхам гуляет. Так звенит, так заливается, будто по дорогому булату золотой узор выбивает. Ярмарка уже знает: провоторцы загуляли. Глядишь, вокруг песенников толпа. Купцы-прасолы выставят длинные костыли вперёд, уткнут в них рыжие бороды и стоят как заворожённые. За песней и о торговле забудут. А казаки тоже себе на уме. Сыграют одну песню да и замолчат.

- Что ж вы, братцы, давайте другую, - просят их.

А они переминаются, молчат.

- Зачинайте, казаки!

- Зачать недолго, - отвечают, - да что-то в горле пересохло.

- Так то не беда, промочить можно. Вот вам на водку.

- А это на закуску.

Прасолы раскошелятся, раскроют гаманы с серебром. Появятся у казаков и водка, и закуска. Заветная дедовская чарка из чеканного серебра уже обходит круг. А там пойдут и песни и пляски. Так дней пять гуляют, пока ярмарка не разъедется.

И на службе провоторовцы всегда в полковых запевалах ходили. И шла бы о них добрая слава, кабы не поганый козёл. Опозорил, проклятый, весь юрт, поел ладан из поповского кадила.

Как это было? А вот послушайте...

Уже две недели на полях стояла засуха. С восточной стороны дул сухой, колючий ветер. Без дождя трава пожолкла, хлеба поникли, листочки на них завернулись в трубку. Надвигалось лихо.

Пошли казаки к попу Силантию и говорят:

- Спасай, батя, наши посевы. Поднимай хоругви, пойдём на поля служить молебен о ниспослании дождя.

- Служить так служить, - отвечает поп Силантий. - Как я ваш выбранный, то ослушаться не могу. Однако за молебен полагается мне плата. Тащите барана пожирней.

Получил поп барана, собрал притч - дьякона, пономаря, певчих, поднял хоругви и повёл народ через поля к Кожаной балке. Там у прудка, в вишнёвом колку, отдых был назначен с водкой и закусками. Уж таков обычай у нас: горе или радость, свадьба или поминки - а без выпивки не обойдётся. А тут - крестный ход, вся станица вышла - как можно без водки?

Путь до балки не близкий - вёрст восемь. От жары да пыли народ разморило. Поп Силантий на что здоровый мужчина, а и тот в своих ризах сомлел, еле-еле молитвы гнусавит. Но кое-как добрели. Спустились в балку и как в другой мир попали - ни ветра, ни зноя, от пруда прохладой тянет. Под старой яблоней на зелёной траве большой полог разостлан и весь закусками уставлен. У притча глаза заблестели от такой благодати. Поп Силантий поскорее ризу с себя долой, кадило на вишнёвый куст бросил и, как строевой конь, стал свою гриву трясти, пыль выбивать. А титор с ковшиком спешит.

- Хлебни, - говорит, - батюшка, с устатка.

Хлебнул Силантий из ковшика и отвечает:

- Сатана ты, искуситель, Тихон. Кто же в такую жару ковшом водку преподносит?

- Так от чистого сердца, батюшка!

- Ну, если от чистого, так наливай другой.

Словом, ещё не садясь за трапезу, поп Силантий, а за ним и весь церковный притч нализались до положения риз. Потом закусили наспех и, не сходя с места, повалились спать. Сон всех сморил. Такой храп пошёл по балке, что сурки с перепугу по норам разбежались.

В обед пастух пригнал овец к пруду. Овечки - божья скотинка, напились и легли на бережку, один чёрный мохнатый козёл кружит и кружит по стаду. Хитрючая это животина, прокудная, нахальная. Только пастух задремал, козёл шасть в вишнёвый колок - и к иконам. Понюхал, полизал, отошёл, пожевал поповскую ризу - не вкусно, выбросил. Видит: на вишнёвой ветке кадило, стукнул его лбом - закачалось. Разбежался козёл, ещё крепче стукнул - из кадила ладан посыпался. Попробовал - вкусно, и поглотал ладан. А потом уж разыгрался - подцепил кадило на рога, вскочил на полог и ну плясать среди закусок. Проснулись тут старушки-просвирни да как закричат с перепугу:

- Сатана! Чур, чур, рассыпься!

Тут и другие повскакали, да спьяна ничего в толк не возьмут.

Одни кричат:

- Сатана кадило унёс! Лови его! Отбивай!

Другие крестятся да вопят:

- Господи, помилуй! С нами крестная сила!

Такая суматоха поднялась! Поп Силантий схватил крест в руки да за козлом. Притч следом, а за ним все богомольцы. Козёл выскочил из балки - и в пшеницу, бежит, кадилом мотает.

Со всех сторон кричат: "Лови, лови!" Да куда там! Его, прокурата, и на коне не догонишь. Версты две бежали богомольцы за козлом, пока он кадило с рог не скинул. Всю пшеницу вытоптали, измучились вконец. Бредёт поп Силантий назад в балку, а пономарь ему на ухо шепчет:

- Как быть, батюшка? Чем кадить на молебне будем? Ладан-то козёл поел.

А поп отвечает:

- А ты, проклятый, в запас бы прихватил.

- Кабы знал, прихватил, а сейчас-то как?

- А вот как. Там на полог козёл помёту накидал. Так ты осторожно, чтобы никто не заметил, собери его да в кадило... Небось, надымим. А чем там будет пахнуть или вонять, пусть богомольцы разбирают.

И отслужили молебен Господу-Богу. После этого проходит неделя-другая, а дождя всё нет и нет. На полях всё выгорело, скотина без кормов. Казаки лютуют от горя. Зовут на Круг попа Силантия.

- Ты, долгогривый, как Бога молил? Почему он дождя не шлёт? Молитва твоя кобыле под хвост! А барана-то, небось, слопал? Сменить попа! Усердия в нём обществу нет!

Разобидели Силантия такие слова. Вышел он вперёд и говорит:

- Не виноват я, господа атаманы! Сами знаете, какой подвох нам сатана устроил. Подослал козла... Мы с пономарём ладана лишились. На молебне чем, думаете, кадили? Козлиными катышками... А Бог-то, он не Микишка, ему угоди да угоди. Он иным часом и от ладана нос воротит, а уж от козьего помёта и подавно.

Словом, оправдался поп.

Услышали эту историю казаки соседних станиц и подняли провоторовцев на смех. Дальше - больше: узнали об этом в округе, а там и в полки передалось. Вся Донщина пошла потешаться над такой бедой. Кто ни повстречает провоторовца, тот и скажет: "Что-то, брат, от тебя козлом воняет", - и пойдёт историю с ладаном рассказывать. Иной правдиво, а другой такое прибрешет, что от стыда глаза отвести некуда.

В. Головачёв, "Девка-Синеглазка".

 

Mistes.
Иллюстрации взяты из книги В.Головачёва "Девка-Синеглазка"
Краснодар, 10 февраля 2012 г. К заголовку