Девка-Синеглазка: Дарька
Был казак Игнат Мурашкин молод, со станичниками в поход на турок ходил. Когда состарился, стал дома сидеть, на завалинке под окном куреня на солнышке греться, на сынов, на дочку любоваться.
Пришло время, зовет Игнат старшего сына, Алексея, и говорит:
— Не пора ли тебе, мой старший сын, шашку в руки взять да в честном бою с турками счастья попытать?
Сын отвечает:
— Давно, батяня, пора!..
Надел Алексей на себя шашку, коня оседлал, вывел его со двора. С отцом-матерью, с братом и сестрою попрощался, сел на коня и поскакал — только пыль на шляху заклубилась.
Сидит старый казак под окном куреня и ждет от старшего сына вестей. Прошел год, другой, третий. От Алексея ни слова, ни полслова. На четвертый год пришел в станицу на побывку служивый и говорит старому казаку:
— Плохо, станичник, — твоего старшего сына турки в полон взяли.
Запечалился старый казак, зовет к себе младшего сына, Ермила, и говорит ему:
— Не пора ли тебе, мой младший сын, шашку в руки взять да в честном бою с турками счастья испытать, выручить своего старшего брата из неволи.
Сын отвечает:
— Давно, батяня, пора!..
Надел Ермил на себя шашку, коня оседлал, вывел его со двора, с отцом-матерью, с сестрою попрощался. Сел на коня и поскакал — только пыль "на шляху заклубилась.
Сидит старый казак под окном и ждет от младшего сына вестей. Прошел год, другой... От Ёрмила ни слова, ни полслова, как топор в воду канул. На третий год пришел в станицу на побывку служивый и говорит:
— Плохо, станичник, — твоего младшего сына турки в полон взяли.
Запечалился старый казак, сел в курене под окошком да сам с собою и гутарит:
— Эх, где моя молодость, где моя сила! Взял бы я в руки шашку, сел на коня и поехал бы сыновей своих выручать. Сломила меня старость, на коне я уже и усидеть не могу, а шашка из рук валится. И третьего сына у меня нет, некому Алексея с Ермилом выручить. Уродилась у меня вместо сына дочь Дарька. Куда ее пошлешь? Ее дело жениха поджидать да детей рожать.
Услыхала отцовские слова дочь, подошла к нему и говорит:
— Не думай, батяня, что если я девка, то умею только жениха поджидать да детей рожать. Дай ты мне шашку вострую, коня доброго и всю сбрую казачью, поеду я с турками биться, моих братьев из неволи тяжелой выручать...
Вздохнул старый казак, подумал-подумал и согласился отпустить дочь с турками биться.
Обрядилась девка в шаровары, чекмень казачий надела, шашку опоясала. С отцом-матерью попрощалась, села на коня и поскакала — только пыль на шляху заклубилась.
Сел старый казак под окном и стал ждать от дочери вестей. А дочь по месяцу, по звездам к казачьему стану дорогу держит. Приехала и тотчас командиру доложила:
— Казак Иван Мурашкин прибыл турок бить, заместо пленных братьев.
Записали девку в сотню. Отдохнула она ночку, а наутро вместе с казаками в бой пошла. Так и началась ее служба. В строю девка все к старым да служивым казакам приглядывается, приноравливается, как бы ей половчее врагов бить. Старание командир заметил. Стал отличать Ивана Му-рашкина перед другими. Вскорости пошли войска вперед. Подошли к турецкой крепости, к той самой, где Алексей с Ермилом в неволе томились. Окружили казаки крепость с четырех сторон — ни конному не проехать, ни пешему не пройти. Две недели осаду держали, измором брали. На третьей неделе турки не выдержали, послали сотню конных головорезов на прорыв. Выскочили они в поле из крепостных ворот с криком, с гамом. А казаки наперерез им. Началась сеча: звенят шашки, льется кровь. И девка тут, в самой гуще. Приметила она турка с длинной бородой, какой всем отрядом командовал, пробилась к нему. Ловок и увертлив был старый воин, крепко бился с казаками. Сообразила девка: такого шашкой не собьешь; подобралась, изловчилась и накинула на него аркан. Турок и опомниться не успел, как притащила его девка к казачьему стану.
А был этот турок родным братом начальника крепости. Не прошло и дни, как приехали выкупать родича.
Позвал командир Ивана Мурашкина и говорит:
— Ты турка в полон взял, ты за него и выкуп назначай. Да прежде чем сказать цену, подумай хорошенько.
— А что тут думать,— отвечает девка.— Пусть начальник крепости моих братьев Алексея и Ермила Мурашкиных из неволи выпустит. Вот и весь выкуп.
Договорились так, а через день турки пленными обменялись. Пришли Алексей с Ермилом в казачий стан и спрашивают:
— Кто нас из неволи выручил? Кого нам благодарить?
— Скажите спасибо своему меньшому брату Ивану, — говорит им командир.
Удивились братья неожиданной родне. Кто такой Иван, откуда, понять не могут.
А командир Ивана Мурашкина кликнул.
— Вот он ваш меньшой брат. Узнаете?
Глянули Алексей с Ермилом на молодого казака, да так и обомлели.
— Дарька!.. Откуда ты?
— Какая такая Дарька! — рассердился командир.— Это боевой казак Иван Мурашкин!
— Это наша сестренка родная, — отвечают братья.
Не верит командир, спрашивает у казачки:
— Правду братья говорят?
А она потупила голову и шепотом отвечает:
— Правду истинную...
— Ай да Дарька! Ай да сестра у вас! Такая девка иных двух казаков стоит!
Турки недолго держались, война кончилась. Поехала Дарька вместе с братьями и станичниками на тихий Дон, домой, в родную станицу.
Старый казак под окном куреня сидел да все детей своих поджидал. Ждал, ждал и дождался. Обнял он сыновей, перецеловал, а Дарьку к сердцу прижал и отпускать не хочет. О се делах старый Игнат от станичников хорошо был наслышан. Целует он дочь, приговаривает:
— Доченька, золотая маковка. Дороже тебя на свете никого нет.
И опять ее целовать начинает.
Отдохнули малость служивые, а тут и осень подошла. Сыграли у старого казака Игната Му-рашкина за один раз три свадебки кряду. За двух сыновей взял он двух снох, а за Дарьку — зятя бравого да удалого. Не захотел отец ее в снохи отдавать. Вся станица, от стара до мала, у Мурашкиных на свадьбах целый месяц гуляла.
В. Головачёв, "Девка-Синеглазка".
Mistes.
Иллюстрации взяты из книги В.Головачёва "Девка-Синеглазка"
Краснодар, 10 июля 2012 г. К заголовку