Девка-Синеглазка: Соль

4.

В тот день с утра во дворце шла большая смута. Главный повар с ног сбился. Поварята ревмя ревели от подзатыльников. В большом котле кипела вода, на столах под навесом горой лежали нарезанные пахучие травы и корешки. К приправе не было главного — убоины. Нечего было закладывать в котел.

А уже рассвело. Из царских покоев слуги доносили, что шах-обжора на левый бок перевернулся, правый глаз приоткрыл. Скоро очнется. А завтрака нет.

В персидском царстве пропал главный поставщик мяса. Посланные на розыск гонцы вернулись ни с чем. Полицейские не нашли в горах пастухов с их стадами. Что делать?

Резаки на живодерне от скуки начали старые кости дробить. А поставщика все нет.

Слуги донесли: шах левый глаз открыл, чихнул, одну ногу с кровати спустил. А поставщика нет.

Вот уже позвали во дворец главного лекаря, потом брадобрея, потом портного. Скоро шах в подвал к ступе-самобойке пойдет.

А поставщика, как черт с квасом съел, нет и нет. Главному повару хоть самому в котел лезть— и то впору. Не будет завтрака — ему все равно голову снесут.

Наконец часу в десятом распахнулись крепостные ворота. Рысцой на ишаке въехал во двор главный поставщик мяса. Повара — к нему.

—  Где ты пропадал, такой-сякой? Где быки и бараны для царского стола?

Главный поставщик только рот разевает, а ело-ва сказать не может.

—  Р-р-р-азбойники напали.

—  Чем же мы шаха кормить будем? — кричат повара.

Главный поставщик достал из сумки двух голубей.

Тут главный повар, слова не говоря, толкнул поставщика в сторону, ишака поддел на вилы — и в котел. Всего, целиком, со шкурой и копытами. Бедный осел и «ах» прокричать не успел, как уже сварился.

—  Приправу давай! — закричал главный повар. — Петрушки! Перцу!..

Повара забегали, застучали ножами, ложками, вилками. Слава аллаху, все в царском дворе пошло хорошо.

Шах вышел из соляного подвала веселый, довольный. Теперь в его закромах золота лежало больше, чем соли. Оттого аппетит у него разыгрался. Он прошел под навес и сел в свое царское кресло. Главный повар держал наготове волшебный половник. Шах сотворил молитву, взял половник и посмотрел на алмазы. Они не тускнели, не туманились, как всегда, обещали долгую жизнь.

Наглядевшись на камни, шах запустил половник в котел и хлебнул варева.

—  Ах, вот это вкусно! — сказал он. — Из какой дичи ты сготовил сегодня наше царское блюдо?— спросил он главного повара.

—  Из рябчиков, ваше величество.

—  М-м-м... — промычал шах. — Прекрасно!

Не прошло и двух минут, как обжора ополовинил котел и добрался до мяса. Поддон половником поглубже, он вытащил ишачью   ногу с копытом.

—  Что это? — удивился шах.

—  Ножка рябчика, ваше величество,— не моргнув глазом, ответил главный повар.

—  Впервые вижу такое чудо.

—  Оно привезено из далеких южных краев, ваше величество. Как вам известно, наш главный поставщик мяса заготавливает теперь дичь в Индии. А там все не по-нашему. У рябчиков растут копыта, а у ослов лапы.

—  Попробуем, сколь вкусно это чудо, — сказал шах, щелкнул зубами и сразу проглотил полноги. Он проглотил бы и всю ногу, да поперхнулся, увидев, что алмазы на половнике стали тускнеть.

«Стража!» — хотел закричать шах. Да где там! Кость застряла у него в глотке. Он только мычал, а главному повару думалось, что это он от удовольствия мычит и глаза закатывает. Вот как подвела жадного шаха ишачья нога.

А тревога была не напрасной. К дворцу пастухи подогнали стадо баранов. Стража открыла перед ними крепостные ворота. Но не успели бараны пройти во двор, как добрая половина их, посбросав с себя овчинные шкуры, превратилась в вооруженных людей, напала на стражников и всех перебила. Это были казаки-разинцы. Шах и «караул» крикнуть не успел, как к нему подбежал атаман Степан Тимофеич и секанул своей острой шашкой по шее. Выпал половник из царских рук, а голова вместе с застрявшей костью скатилась в котел.

Главный повар со страха под скамью забился. Степан Тимофеич вытащил его оттуда и стал спрашивать, отчего шах обжорой стал, природное это у него или нажитое.

—  Природное, природное, добрый человек, — отвечает главный повар. — А причина тому вот этот волшебный половник с семью алмазами. Шаху он достался от отца, а тому — от деда, так и передается из рода в род. А волшебство его состоит в том, что он всякой пище придает хороший вкус. Начнет человек есть половником и не может наесться.

Глянул атаман на половник и глаз отвести не может. Алмазные камни на нем прояснились, горят-полыхают огнем, муторят душу невидимой красотой.

—   Недобрый ковш, недобрый  ковш, — шепчет Степан. — Дурманит пуще водки. Только меня волшебством не возьмешь. Стукну вот о камень — и разлетишься во все стороны!
И хотел было атаман разбить ковш. Уже замахнулся. Но тут главный повар упал на колени и взмолился:

— Храбрый атаман! Посмотри, разве это не чудо в твоих руках! Искусные мастера вложили в него свои души, а ты хочешь уничтожить все за один взмах. Не в том слава, атаман, чтобы разбить, разрушить хорошую вещь, а в том слава, чтобы обернуть ее на пользу.

Опустил руку Степан Тимофеич. Красив ковш. Кому ни приведись взглянуть, всяк залюбуется. Как разбить его? Но и оставить нельзя. Рано ли, поздно ли, завладеет им какой-нибудь обжора и снова станет объедать да разорять простых людей. Как бы сделать, чтобы его красота сияла, а в человеческие руки не давалась?

«Эх, была не была!» — Размахнулся Степан Тимофеич и изо всех сил бросил ковш в небо, к далекой тучке, что плыла над дворцом.

Смотрят казаки: что за диво? Среди белого дня засияли в небе семь ярких звезд. Горят, переливаются. Вот они поднялись выше, осветили тучку, сверкнули в синем небе и стихли. Куда скрылся ковш?

Казаки все глаза проглядели, но так ничего и не увидели.

— Полно глаза в небо пялить! — крикнул атаман. — Ищите ступку-самобойку!

Есаул Михайло Белоусов бросился к соляным подвалам. От острой казачьей шашки разбежались подземные караулы. У шести дверей сбил Михайло замки, а у седьмой замешкался. Тут-то и напали на него сторожа всей гурьбой, стали теснить со всех сторон.
Отважен и ловок был есаул, да не сдюжил против силы. Пока сверху подоспела помощь, порубили его басурманы в десяти местах, из ран крови много ушло.

Казаки быстро расправились с врагами и ступ кой-самобойкой овладели.   А Михаила на руках вынесли во двор. На дворе он и умер, не взглянув на белый свет. Не порадовался казак на самобой-ную ступку.

Сжались у казаков сердца от горя.

Степан Тимофеич снял шапку, стал на колени и крепко-крепко поцеловал в губы своего верного помощника.

—  Прощай, Михайло, — сказал он. — Прощай, народный печальник! Обещаем тебе всем войском доставить ступку на место, клянемся — будет у людей соли вдоволь.

Похоронили славного разинского есаула далеко за дворцом, на высокой горе. На могилу положили большой мшистый камень. Казаки напоследок поклонились товарищу и примолкли, призадумались. Но Степан Тимофеич не дал разгуляться сердечной тоске, зычно закричал он:

—  Казаки, готовь корабли в поход! Встрепенулись разинцы, зашумели:

— К дому, к дому! На тихий Дон!

Дюже стосковались они по родной стороне и рады были атаманскому приказу. Закипела у них работа. Из потаенных мест вывели они свои стружки, заклепали дыры, осмолили крутые бока, уложили харч в дорогу. А там распустили паруса — и в путь-дорогу. За работой разгладились морщины на лицах, повеселели казаки. Не с пустыми руками возвращались они домой. Много славы прибавили Донскому поиску. И ступку-самобойку выручили, и шаха-обжору изничтожили, и богатства несметные в лодках везут. Будет о чем рассказать в Черкасске, будет на что и погулять там.

Но вот наступила ночь, подул крепкий ветер, на душе у казаков стало тревожно. Вспомнились прежние мытарства. Ведь в море, что в пустыне, заблудиться недолго. Развеселил всех рулевой Коржик. Ненароком взглянул он на небо и закричал во все горло:
—  Гляди! Гляди, Степан Тимофеич! Ковшик-то твой, вон он, в небе! Горит, горит, будь я неладен!

Задрали казаки бороды вверх, смотрят, глаз отвести не могут. Светят с неба ярче всех звезд семь волшебных камней.

—  Так, братцы, они же нам дорогу показывают, — сказал атаман. — Все время впереди нас плывут.

—  Верно! Верно! — закричало войско. — Вот это чудо! Вот это славно! При таком вожаке с пути не собьемся!

 

В. Головачёв, "Девка-Синеглазка".

 

Mistes.
Иллюстрации взяты из книги В.Головачёва "Девка-Синеглазка"
Краснодар, 10 июля 2012 г. К заголовку